"Павел Молитвин. Путь Эвриха" - читать интересную книгу автора

образованного петлей реки, бравшей свое начало в Западных горах, которые иные
народы называют Замковыми или Самоцветными, была оставлена для скачек, а у
подножия Кургана, увенчанного каменной иглой, поставленной в незапамятные
времена неизвестным властителем, разбили шатры три нанга.
Три вождя, отправив шаманов к Каменному Мечу, собрались в шатре Нибунэ,
дабы до начала жертвоприношений Великому Духу и Богам Покровителям поговорить о
делах земных. Нанг хамбасов Фукукан и нанг кокуров Тамган восседали на кожаных,
набитых конским волосом подушках в шатре нанга майганов, ибо Нибунэ был умудрен
годами и имел почетное право первым пригласить и потчевать гостей у своего
очага.
Фукукан и Тамган были преисполнены уважения к Нибунэ и после того, как
осушили первую чашу кумыса во славу Великого Духа, вторую выпили за здоровье
хозяина шатра. Что касается третьей, то ее пылкий Фукукан пожелал поднять за
младшую дочь Нибунэ - красавицу Тайтэки, которую старый нанг решил наконец-то
отпустить от своего очага. Тамган охотно выпил бы за счастье славной девушки,
поскольку, подобно Фукукану, мечтал ввести ее в свой шатер, однако
Нибунэ, покачав головой, сказал, что третью чашу надлежит им поднять за
единство степняков, которых, к какому бы племени ни принадлежали они, при
рождении обмывают в теплом кобыльем молоке и посвящают Великому Духу и детям
его.
- Ой-е! За сыновей Вечной Степи и Вечного Неба! - покладисто провозгласил
Фукукан и поднес старинную выщербленную чашу с колюче-кислым кумысом к губам.
Вытер тыльной стороной ладони усы и спросил: - Чьи черепа должны проломить
копыта наших жеребцов?
Старый Нибунэ опустил глаза и мысленно обозвал Фукукана брехливым щенком.
Беседа нангов не должна походить на скачку по горящей степи. Мудрый не скажет
"да" и не скажет "нет", чтобы завтра не сожалеть о сорвавшемся с языка слове.
Метнуть стрелу не долго, попробуй-ка воротить ее!
- Разве напекло нам головы жарким солнцем, чтобы мы, подобно живущим в
Полуденном крае уттарам, кричали, завидя в степи облачко пыли: "Кодай! Кодай!"
- и мчались к нему во весь опор, вытащив из саадаков луки и стрелы? - произнес
он укоризненно. Прихлебывая из деревянной чаши маленькими глоточками и ласково
щурясь, рассматривал некоторое время расшитый умницей Тайтэки полог шатра, а
потом, словно размышляя вслух, промолвил: - Пока что нам хватает и земли и
воды, но будет ли так всегда? Слыхал я, что луга на левом берегу Бэругур
мало-помалу превращаются в пашни, а в Медвежьем урочище майганы не видели этим
летом даже следов медведя...
- Железный холм изрыт так, словно стая кабанов целый год искала желуди в
его недрах, - заметил Тамган, поглаживая заплетенную в косу бородку. -
Роща у Верхнего брода вырублена чуть не до основания...
- Ее вырубили сегваны. Куне Канахар обнес свой деревянный дом высоким
частоколом. Его люди несколько раз сталкивались с хамбасами во время охоты на
краю Ломаной Чащобы. Если бы не Буршас, дело могло бы кончиться дракой - оружие
сегванов стоит того, чтобы продырявить шкуры его владельцам. - фукукан хищно
улыбнулся, и Нибунэ вновь подумал, что двадцать пять лет - не подходящий
возраст для нанга.
- Сегваны делают свои мечи из отличной стали, но форма их несовершенна, а
вес слишком велик, - медленно произнес Тамган. - Я встретился с кунсом
Канахаром, и его ковали изготовили для кокуров две дюжины мечей, которыми
привыкли рубиться сыновья Вечной Степи. Сегванам нужны овцы и кожи.