"Николай Молчанов. Петр I (Политические биографии) " - читать интересную книгу автора

приехало много голландцев, англичан. Шотландцы роялисты и католики, бежавшие
от Кромвеля, тоже получили здесь убежище. После отмены во Франции Нантского
эдикта появились здесь и французы-гугеноты. Жили в слободе датчане, шведы,
итальянцы. Общая судьба эмигрантов объединяла их во-38 преки различиям языка
и веры. В основном это были люди, владевшие мастерством, еще редко доступным
русским: врачи, аптекари, ювелиры, инженеры; особенно много было наемных
офицеров. Слобода резко отличалась от остальной в основном полудеревенской
Москвы аккуратными, часто каменными, домами, шпалерами деревьев, цветниками.
Всего в слободе проживало в годы юности Петра около трех тысяч иностранцев.
Они поддерживали связь с родными странами. Голландский резидент Ван Келлер
принимал каждую неделю курьера из Гааги, доставлявшего новости из-за
границы. Здесь о мировых событиях узнавали раньше, чем в Кремле. В Немецкой
слободе Петр и нашел своих учителей, таких, как Франц Тиммерман.
Влекомый ненасытной любознательностью, Петр именно с ним забрел однажды
в Измайлове в амбар, где среди всякого старья обнаружил лодку невиданной
конструкции. Тиммерман объяснил, что это английский бот, который может
ходить под парусом даже против ветра, что поразило и заинтересовало юного
царя. Говорили, что бот был когда-то подарен Ивану Грозному английской
королевой Елизаветой I. Но вероятнее всего, он был сделан голландскими
плотниками, когда царь Алексей Михайлович строил корабли в селе Дединово на
Оке. Был достроен всего один корабль под названием "Орел", но и он сгорел во
время разинского восстания.
Найденный в Измайлове ботик починили. Но на Яузе развернуться ему было
негде: слишком мала речка. Поиски большой воды привели Петра к открытию в те
времена очень красивого Переславского озера в 120 верстах от Москвы, куда он
пробрался, отпросившись у матери в Троицкий монастырь якобы на богомолье. На
этом озере Петр и начал "молиться" с топором в руках, затеяв построить целую
флотилию...
Вот такими делами занимался Петр Алексеевич, когда ему предстояла новая
жестокая схватка за родительский престол. А "самодержица всея Руси", как уже
именовала себя Софья, кипела яростью от мысли, что власть вот-вот ускользнет
от нее. Еще 27 июля, выходя из храма, она спрашивала стрельцов: "Годны ли мы
вам?" Но те молчали, ибо помнили, как "отблагодарила" их Софья за их
кровавые подвиги в 1682 году. Они были сыты по горло тяжкими и напрасными
испытаниями двух крымских походов Голицына. Сам же "сберегатель" тоже дрожал
за свою судьбу, но, будучи осторожным, отделывался время от времени
туманными словами, что-де хорошо бы "прибрать" царицу Наталью и ее слишком
бойкого сынка. Зато пылал жаждой действия и крови начальник стрельцов Федор
Шакловитый. Он уго-39 варивал стрельцов убить Петра, восстать за власть
Софьи. Но те молча, а то и прямо вслух уклонялись.
Главное испытание сил началось в ночь с 7 на 8 августа. Состряпали
подметное письмо, будто потешные придут побить Софью, царя Ивана и их
ближних людей. Кремль занял отряд стрельцов, заперли все ворота. На Лубянке
собрали второй отряд в 300 человек. Для чего их поставили под ружье, никто
толком не знал. Но двое из тех, что предпочитали Петра, ночью помчались в
Преображенское и, разбудив, предупредили царя. А тот в одной рубашке вскочил
на коня и поскакал, одевшись уже в пути, к Троице, куда и явился на
взмыленной лошади утром 8 августа. В этот же день в Троицу прибыли в полном
боевом порядке преображенцы и семеновцы, а также верный Петру стрелецкий
полк Сухарева. Приехала в монастырь и царица Наталья Кирилловна.