"Андрей Молчанов. Ядерные материалы" - читать интересную книгу автора

Расстегнул брезентовые застежки и повалился от рывка резко тронувшейся
машины в глубь кузова, заполненного влажной, осклизлой от грязи картошкой.
Грузовик мало-помалу набирал скорость.
Каменцев, не без труда застегнув за собой петли чехла, переместился к
переднему борту, надорвал одну из прорех в брезенте, удовлетворенно отметив,
как мелькнул в наступающих сумерках голубенький квадратик на километровом
столбе.
В Орел ему не надо. Он спрыгнет на подъезде к городу, обогнет его, а
затем... Впрочем, кто знает, что будет затем? Требуется еще доехать до этого
самого Орла...
В углу кузова он вырыл себе яму, отбрасывая в стороны липкие корнеплоды,
затем сгрудил их вокруг себя, дабы в случае проверки груза милицией закопаться
в урожай до макушки и сидеть так, моля бога о спасении, и сделал это весьма
кстати: уже минут через сорок машину остановила ГАИ, в кузов заглянул пятачок
света от фонаря и после некоторой паузы чей-то недовольный голос спросил:
- А картошка-то чего такая грязная? Хотя бы помыли... Или грязь тоже
денег стоит?
- Подсохнет - отвалится, - пояснили сдержанно.
- Ну-ну...
Голоса отдалились, затем машина снова тронулась в дальнейший путь, и
Каменцев, мокрый от лихорадочного пота, размазывая по лицу грязь, приник к
прорехе, кося воспаленным глазом, вглядываясь в темноту, где редко сверкали в
свете фар дорожные указатели.
Машину тормозили трижды, но в кузов заглянули лишь раз, и, не доезжая до
Орла двух десятков километров, он спрыгнул на дорогу, благо грузовик, попав в
полосу дымного утреннего тумана, полз еле-еле, взбираясь на крутой склон.
Он прошел по обочине около километра, готовый прыгнуть в кювет с
предрассветного шоссе, едва услышится шум приближающейся случайной машины, и
вдруг увидел указатель "Садовое товарищество "Энтузиаст".
Двинулся по отходящей от трассы грунтовке, размышляя, что теперь, когда
волею провидения минул все форпосты засад, далеко укатив за границу опасной
области, требуется привести себя в относительно сносный вид.
Изгвазданный, в драной зэковской робе, каляной от пота, с физиономией
кочегара, поросший многодневной щетиной, он представлял собой особь, что и
говорить, экзотическую.
Дорога тянулась через вырубки. Пни, напоминающие могильные камни в
опустошенном лесу, тянулись до череды старых берез, подпиравших покосившийся
сетчатый забор с рваными дырами в заржавелой проволоке.
Он обхватил ладонями атласный ствол дерева, и из глубин уже глубоко
потаенной детской памяти всплыл, волшебно ощутившись на небе, вкус березового
весеннего сока - пресновато-сладкого, остуженного покуда мерзлой землей и
только начинающей оттаивать древесиной... Когда же он пил этот сок в последний
раз? И не счесть уже лет...
Но главное, он ступил на свою землю, где есть березы, леса, и кончилась
муторная степная пустошь, и деревья защитят и укроют его, храня в тайне дневной
его путь и ночной сон. Он снова стал человеком, а не ползущим среди сухих трав
червяком...
Садовое товарищество представляло собой многогектарное нагромождение
малогабаритных участков и разномастных домиков - от престижно-кирпичных
аля-особняков до откровенных лачуг, смастеренных из строительной рухляди.