"Андрей Молчанов. Ядерные материалы" - читать интересную книгу автора

представь, считают меня за своего. И если просят денег, то обычно в такой
форме: дай, мол, старина, двадцать пять центов, а то на "Мерседес" не
хватает...
- Пожалуй, с экономической точки зрения тебе даже и легче, - согласился
Володя.
- Ладно. - Забелин пожал его крепкую сухую руку. - Спасибо тебе за все.
Еще раз убедился в правоте пословицы: не имей сто рублей, а...
- А имей девяносто девять рубчиков и одного надежного кореша, - перебил
его Володя. - Да и потом, где найти столько денег, чтобы заиметь этих самых сто
друзей?

КАМЕНЦЕВ
Он старался не поддаваться страху, темным туманом клубившемуся внутри
его существа, осекавшему дыхание, пробиравшему то ознобом, то жаром.
Его не столько страшило, что он будет пойман, изуродован озлобленными
солдатами, сколько то, что уже не выдержит довеска к сроку и возвращения на
зону, которую скоро заметут степные вьюги, скует холод и тамошняя жизнь
превратится в сумеречное прозябание в вонючем полумраке барака и в рабский
ломовой труд на полигоне выживания - в бетонно-арматурных дебрях рабочего
объекта.
Ныне же - вымокший, голодный, гонимый страхом и неясной надеждой на
спасение и окончательный побег из мира страдания и принуждений, - он все-таки
восторженно ощущал каким-то вторым, потаенным пластом сознания, что дышит
восхитительным воздухом свободы, что снова стал личностью, обладающей правом на
самостоятельное действие, и подчинен исключительно себе, хотя вся эта свобода -
всего лишь разомкнувшиеся тиски обстоятельств лагерного бытия, в любую минуту
готовые жестко и неотвратимо сомкнуться вновь, смяв и искалечив его. А может,
непоправимо и холодно раздавив.
В общих чертах он знал географию области, представляя, куда в принципе
должен двигаться, но и сознавая одновременно, что его устремление домой, в
Москву, являвшую собой оплот всего, родину, землю всей его прошлой жизни, - это
устремление легко вычисляется полицейскими умами, трафаретом розыскных схем и
лишь во вторую очередь охотники в погонах будут выстраивать иные хитроумные
версии, рассчитанные на поимку нестандартно действующего беглеца.
Единственное, что его утешало, - странный, казавшийся сверхъестественным
прилив сил. Его не мучил голод, он спокойно перенес первую холодную ночь в
степи, упорно шагая вперед по заросшим полынью кочкам, ориентируясь на звезды и
в любой момент готовый распластаться в траве, слиться с ней, услышав
приближающийся стрекот поискового вертолета.
Но и сознавая ошибочность своего тупого похода к Москве, и именно к ней,
вопреки логике, диктующей необходимость затаиться, переждать в укромном
местечке недельку-две, покуда не остынет горячка поисков, он двигался в сторону
северо-запада, к заветной цели - пешком, вплавь, ползком, обходя манящие
удобствами попутного транспорта автомобильные и железные дороги, чураясь
поселков и хуторов.
Днем он спал или просто лежал, терпеливо дожидаясь вечера в густых
степных травах, глядя в небо и размышляя о причудах судьбы, в любой миг
способной перевернуть или же просто перечеркнуть единым росчерком всю
устоявшуюся привычность жизни. Банальность? Да, но одновременно и вечная
истина, одна из тех, что беспечно изживаются сознанием благополучных и сытых -