"Андрей Молчанов. Ядерные материалы" - читать интересную книгу автора

"Если оковы не жмут, их можно считать удобными..."
Он затравленно усмехнулся такой своей мысли и начал потихоньку выгребать
к берегу.
Искать будут там, куда сейчас его тащит течение. А это называется -
детский мат. И поставить его конвойным гроссмейстерам он не даст. Хотя какой
там "детский мат"! На шахматной доске сегодняшней игры - он всего лишь одинокая
пешка, окруженная ратью противника. И вся его игра заключается в том, чтобы
соскользнуть с доски...
Он выгреб в залив, проросший камышом и мясистыми лианами кувшинок,
разгребая руками жирные осклизлые стволы болотной поросли, побрел, увязая в
каше ила, к заросшему чахлым ивняком берегу.
И тут расслышал далекий клекочущий вопль сирены.
Погоня началась.

ЗАБЕЛИН
Ночью этот путь даже среди местных смельчаков считался дорогой большого
страха. Тротуар с островками мусора, прибитого ночным ветром к серым жалюзи
магазинов, тянулся параллельно дощатой набережной, мертвым заржавелым
конструкциям опустевших в эту осеннюю пору аттракционов Кони-Айленд, затем
проходил мимо барахолки и морских контейнеров-магазинчиков, торгующих рухлядью
со свалок; затем, огибая парк с узловатыми старыми деревьями, упирался в
трассу, ведущую в Манхэтген.
Ночь рождала здесь сущностей нью-йоркского ада: закутанных в тряпье
бездомных, наркоманов с безумными слезящимися глазами - пустыми и белыми, как у
дохлых акул, дешевых проституток, манекенами замерших на голой асфальтовой
пустоши среди мертвых стен, изукрашенных вязью бессмысленных надписей,
нанесенных нитрокраской из спреев, а под изогнутой закопченной кочергой
эстакады сабвея, распластанной над трущобами, скользили белые холодные огни
редких фар, подобные светящимся пятнам глубоководных рыб в гнетущей тиши
океанской бездны.
И нечего праздному пешеходу делать тут, в гетто безумия и порока, в
зловещем бруклинском захолустье, среди заборов из оцинкованной сетки, пустырей
с остовами машин и прогнившими хибарами, обложенными черно-красным кирпичом, в
одной из которых жил он, Алексей Забелин.
Прошлая ночь ушла, словно забрав с собой людей этой ночи, оставивших
валявшиеся на тротуаре шприцы, покрытые мутноватой испариной, пустые жестянки
из-под пива и соды, мятые сигаретные пачки.
- Народ гулял... - горестно бормотал Забелин, огибая россыпь
использованных презервативов - видимо, основная тусовка проституток,
обслуживающих случайных водителей, происходила именно здесь, напротив дешевого
ресторана с блюдами из даров моря. - Вот же гадючник... Вот же угораздило меня
сюда, а?..
Впрочем, бредя сейчас, ясным октябрьским утром, вдоль открывавшихся
магазинчиков со смердящей пыльной рухлядью, он, прижимая ко лбу козырек кожаной
кепочки и дыша бодрящим океанским бризом, находил, что райончик все-таки не так
уж и плох: местные чернокожие отморозки, именуемые им "шахтерами", его не
трогали, даже здоровались по-соседски, принимая за своего, человека не дна, но
придонного, с долларом-двумя в кармане, а с такого на дозу не получишь; рядом
располагалась станция подземки, пройти от которой в ночные часы до железной
решетчатой двери дома означало всего лишь пять минут риска, а комната, которую