"Андрей Молчанов. Свора " - читать интересную книгу автора

регистрации машины в ГАИ обнаруживали липу, мчался, кипя праведным
возмущением, в торговую организацию, где его пыл быстренько остужали братки:
дескать, машина не наша, кто тебе справку выписывал - не знаем, да и вообще,
мужик, адресом ты ошибся, с головой у тебя непорядок, но мы можем, если
настаиваешь, мозги тебе вправить... Милиция в свою очередь права
пострадавших активно защищать не стремилась, местные власти, получая свою
мзду, соблюдали нейтралитет, однако малина мало-помалу, но отцвела: в ГАИ
появились опытные эксперты, активизировался розыск похищенного транспорта, а
РУБОП и МУР набирали силу, работая жестко, последовательно и безо всякого
намека на формализм. Посему торговлишка машинками с фальшивыми биографиями
ныне велась крайне осторожно, предпочтение отдавалось их разборке и продаже
по запчастям, а также комиссионной реализации, приносящей гроши.
На территории, приватизированной по бросовой цене в период развития
демократии и одновременно коррупции, Геннадий поставил строение, разместив в
нем свой офис, конференц-зал, где проходили пьянки-гулянки, несколько
спальных комнат и, естественно, сауну с обширным предбанником. Кроме того,
пространство одного из подсобных помещений целиком занимала сваренная из
арматуры клетка, куда помещались для вразумления некоторые из упорствующих
терпил.
Рядом с клеткой располагался стеклянный столик, на котором лежал,
прикрытый марлевой простынкой, набор хирургических инструментов, - фрагмент
обстановки, позаимствованный Геной из фильмов о гестапо. Впрочем,
заимствование приносило положительный практический результат: взирая из
клетки на хромированную сталь карцангов и щипцов, многие из коммерсантов
давали согласие на выплаты буквально в течение получаса.
В отношении особо мужественных и непокорных Гена применял гордость
своей медтехнической коллекции - машинку для ампутации пальцев. Округлое
лезвие, взрезавшее жертве кожу на суставе (далее дело покуда не шло),
производило поразительный эффект при достижении той или иной договоренности.
Для редких экземпляров, державшихся со стойкостью мазохистов, у Гены
существовала особая технология обращения: в тот миг, когда лезвие машинки
уже было готово оттяпать пальчик испытуемого, в дело вмешивался гуманист
Костя, осмотрительно не желавший брать на себя статью о нанесении тяжких
телесных повреждений. "Стоп! - обычно произносил Костя в самый напряженный
момент. - Этот мужик мне нравится... Люблю людей с характером, таких грех
уродовать! Я вот как думаю: человек просто заблуждается, дадим ему шанс...
Пусть посидит у нас, подумает..." - после чего герой препровождался в
расположенный на территории стоянки канализационный колодец. Колодец,
закрываемый толстенной чугунной крышкой, глубину имел более пяти метров, на
дне его по осклизлому желобу текла вонючая темная влага, и, просидев в
бархатной черноте вертикальной зловонной трубы несколько часов, жертва
быстро приходила к мысли, что деньги и блага земные - тлен и прах в
сравнении со свободой, свежим воздухом и возможностью ходить по земле, глядя
на небо. В колодце остро и быстро постигалась суть вечных ценностей,
забываемых в погоне за суетными богатствами.
Гена любил свою "базу" и навещал ее каждодневно. Хотя порой завидовал
боссу северопортовой группировки, которому принадлежали стоявшие на якорях
плавучие гостиницы с барами и ресторанами.
Гостиницы, чей контингент составляли респектабельные иностранцы,
приносили внушительный и стабильный доход; кроме того, с помощью подобного