"Андрей Молчанов. Дао" - читать интересную книгу автора

круга. Старый, добрый символ...
Это был ее камень, бирюза. Кольцо мне вернули. Тогда, в больнице. Зайти
в магазин? Просто так...
- А в Тибете у вас... плантация какая-нибудь?
- Вот что. Моя бывшая жена... Юуки... она японка... Тоже врач. Нас
познакомила она, ясно? - Я даю ему посмотреть фотографии Юуки. - Ну а вы в
трудном положении, без работы...
Я сбился со слов. Падающей стеной обрушилась реальность происходящего:
человек, сидящий рядом, уже не канет в безликость толпы как случайный
прохожий; только что он как бы родился вновь в том мире, что единственно
мой, и чем-то уже непоправимо изменил его. Он пришел сюда по чужому расчету,
и расчет этот я должен воплотить в то, что составит мою и его жизнь. И любая
ошибка гибельна.
Сейчас моя мечта - это утро одного из тех незаметных, счастливых будней
прошлого, когда сидишь в плетеном соломенном креслице на газоне, голой
стопой разглаживая завитки травы, и видишь, как голубизна бассейна
наполняется солнцем, становясь живой, как пробуждаются цветы, и соки земли
бегут по стеблям, свершая таинство своего превращения в цвет лепестка, в
аромат пыльцы, и жизнь малого и большого так непостижиа и прекрасна, и нет
смысла выше, чем упоение ее созерцанием. Прокятье! - зачем он явился ко мне,
этот человек?! Он способен сомать все!
- Но еда? Снаряжение? - спрашиваю я с испугом. - У вас же будет
огромный рюкзак. Возникнут вопросы. Затем вы исчезаете.
Как... все это решить?
- Простите, мистер Тао, но точно такие вопросы я хотел бы задать...
вам.
- Вот я и предугадываю их, - переигрываю я конфуз. - Чтобы вы уяснили,
насколько все будет непросто.
Он, сбитый с толку, кивает.
Мне ясно, что ни идей, ни какой-либо помощи ждать от него не
приходится. Разве сочувствия... Но оно неуместно. Он исполнитеь, слуга
приказа. Последнее звено цепи. Но и самое главное звено, потому как цепь
замкнута, в чем и суть ее. Итак, вопрос вопросов: что делать?
Невольно представляется самолет, ищущий утерянный курс в ночи. Одинокая
борьба летчика в стеклянном колпаке над грохочущей бездной и безмятежность
спящих пассажиров в тихом уюте салона. У них та же конечная цель, что и у
летчика.
- Завтра вы пойдете в порт, - слова опережают мысли, - и найметесь
докером. И будете жить не в отеле, а в бараке. И одеваться так, так
одеваются докеры, и есть то, что едят они.
Только тогда я смогу рекомендовать вас шефу как толкового отчаявшегося
парня, готового стать верным и благодарным к тем, кто поможет ему. Дать вам
работу в клинике я, скажем, покуда колеблюсь, но в качестве сортировщика
трав и лаборанта вы бы мне подошли. Так что идите в порт.
Определить его реакцию как восторг я бы не рискнул.
- Далее. В братстве вам придется принять обряд посвящения.
И главное в вашей готовности к ритуалу - простота, заискивание и
уничижение себя. Вы - голодная собака, выклянчивающая кость.
На сей день подобные черты в вашем облике и в манерах отсутствуют
напрочь, однако, полагаю, работа в порту исправит положение... А сейчас с