"Андрей Молчанов. Кто ответит? [D]" - читать интересную книгу автора

не знал. Однако слушок креп, и, взрослея, Алексей все
отчетливее ощущал отчуждение взрослых и сверстников. Друзей
у него не водилось. Мальчишки, наслушавшись всякой разности
от взрослых, сторонились его, хотя и не задирали,
побаивались. В драке он был беспощаден и к себе, и к
обидчикам: шел напролом - до конца и бесстрашно. Да и не
нуждался он ни в чьей дружбе, замкнулся в собственном мире.
В подвале дома тетки хранились остатки библиотеки,
растащенной с пожарища, и друзей он находил в книгах:
отважных пиратов, благородных рыцарей, неустрашимых ковбоев.
Когда чтение надоедало, уходил на скалистое взморье ловить
крабов, нырял за рапанами, подкапывал острогой ленивых ершей
- скорпеи, либо искал нежно-розовые, намытые волной
сердолики среди шуршащей влажной гальки. И всегда при этом
сочинял разные сказочные истории, героем которых - самым
сильным и удачливым - был он.
И вот наступил день, который... предварил жизнь:
большую, неизвестную. Всю.
Он возвращался с пляжа домой с кошелкой, полной крабов,
представляя, как будет варить их, как начнут краснеть
колючие панцири, как обнажит горячее, сладкое мясо и
выдернет зубами первое нежное волоконце. А потом сварит
мидий, наловленных еще утром, - целое ведро, набросав в
отвар мяты. Вот и обед! И тетка будет довольна -
как-никак, а сэкономили!
Тетка встретила его какой-то внезапной, пугающей лаской.
Преувеличенно восхищалась крабами, обнимала за плечи, целуя
в макушку. На ней было выходное платье, волосы, обычно
прихваченные грубым гребнем, обрели некое подобие прически,
на опухших ногах - узкие туфли аспидно-черной лакировки -
при такой-то жаре! Яркая помада на губах и легкий,
неприятный запашок вина... Войдя в дом, он увидел
маленького человечка с насупленным узким личиком, кивнувшего
ему коротко и деловито, как равному. И пробежал холодок
пугающего предчувствия.
- Ты взрослый, - услышал он теткины слова, невнятно
доносившиеся сквозь ее сентиментальные всхлипы. - Я тебя
взрастила... Пора и свою жизнь устроить, Леша. И тебе в
люди выходить надо.
- Детдом? - спросил он, зная наперед - да, детдом.
- А нет, нет! Там... интернат называется Хорошо там,
ребятишки, весело. В Харькове это... Вот дядя Павел
договорился уже. Директор - брат его, в обиду не даст...
"Никогда!" - кричало в нем все с болью, яростью и
обреченностью, но он покорно выслушивал ее слова, сознавая:
вот и конец его маленького счастья... Там тоже будет город,
но другой, за казенными стенами, где царят распорядок,
учеба, зубрежка...
А потом словно ударило: дядя Павел... Кукла...
Ситцевая занавесочка, серая громоздкая машина, солдаты,