"Андрей Молчанов. Брайтон бич авеню (Повесть)" - читать интересную книгу автора

изделия подлинного и лже-Фаберже.
Канал стабильно функционировал в течение трех лет, после
чего наступила долгая пауза: в Союзе начались аресты многих
исполнителей, методично рушились все цепи, и, казалось бы,
наступил конец, однако, парадоксальным образом новый толчок
бизнесу дала перестройка.
В суматохе возрастающих связей с Западом, тысяч сделок,
появления свежеиспеченных дельцов, вылезших подобно комарам из
личинок по весне, карательный аппарат, ранее четко, как паук на
шевеление паутины, реагировавший на любое несанкционированное
движение, растерялся, да и прибавилось ему хлопот, аппарату:
политические партии, уличная преступность, всякие группировки,
в том числе армейского толка, великолепно вооруженные и
беспредельно агрессивные... Куда же уследить за железными
ветеранами теневой экономики, зарабатывавшими миллионы еще в те
времена, когда и не снились они новоявленным бизнесменам, даже
и не подозревающим, как сейчас их "влегкую", с усмешечкой
использует старая гвардия, к которой, в частности, принадлежали
и Фридман-старший, благодаря эмиграции избежавший уголовного
преследования, и Фридман-младший, в прошлом - выпускник
Физтеха, отказник, а ныне - человек с разрешением на выезд на
постоянное местожительство в США...
Младшего брата Фридман-старший ожидал обнять в зале
аэропорта в самое ближайшее время. Ожидал с нетерпением.
Во-первых, был Валера единственным родным человеком: мать
умерла давно, отец, не выдержав эмиграции, погиб здесь, в
Нью-Йорке... Выбросился из окна. Странный был человек... Ходил
в комитет ветеранов войны, организованный в общине на Брайтоне,
неимоверно скучал о России, которой отдал десять лет в лагерях
и пять на войне... Ругал, клял тамошние уже порядки и нравы, а
все равно тосковал и... дотосковался. Вот и говори, что нет
ностальгии у евреев. Может, внуки бы его спасли... Но детям
старика на женщин не везло, все попадались не те, и очередной
брак сменялся очередным разводом, что в Союзе, что в Америке,
где, как Семен Фридман был уверен, нормальных баб и вовсе нет -
либо лесбиянки, либо те, кто использует мужика для
заколачивания себе денег, не более. А эмиграция, полагал он,
для женщины все равно что тюрьма, извращающая все женское,
стимулирующая все корыстное и бездуховное. Причем стимулирующая
изощренно, планомерно, необратимо. С эмигрантками из России он
даже не путался, их дорога известна: либо прозябание при
прежнем муже, сумевшем более-менее встать на ноги, либо
сближение с состоятельным американцем. Иное - крайне редко.
Итак, ехал Семен Фридман на своем "кадиллаке" на встречу с
арабами. Цель встречи была проста. Брат Валера договорился в
далеком Советском Союзе о продаже арабам через какое-то
совместное предприятие множества ящиков из-под овощей. Тарной
дощечки. Арабы официально выплачивали предприятию одну сумму, а
сумму иную, дабы сделка состоялась, переводили на счет Семена.
В чеке причина выплаты формулировалась как "коммерческая