"Владимир Моисеев. Вонючий рассвет" - читать интересную книгу автора

работу требовать предъявления документов о высшем образовании. И понеслось.
Так была закрыта еще одна позорная страница дискриминации человека
человеком.
Вот и встало все на свои места, прояснилась причина умственной немощи,
обрушившейся на Макарова, он, к ужасу своему, понял, что не может больше
писать вот так раскованно. Как это ужасно - почувствовать однажды, что
проигрываешь собственным текстам. Макаров до хруста сжал зубы.
"Безобразие, - подумал он, справившись с приступом безумной жалости к
самому себе. - Я поставлен в идиотское положение. Кто-то решил, что я должен
раз за разом писать все лучше и лучше. Но разве литература это спорт? Или
соревнование за право называться лучшим по профессии? Я не хочу писать
лучше, желаю писать по-другому! Почему бы мне не приобщить своих постоянных
читателей, например, к биографической прозе? Вот возьму и напишу книжку о
Кларкове".
В одном Макаров был абсолютно согласен с Ксенией - Виктор Кларков был,
вне всяких сомнений, уникальным в своем роде человеком! Он понял это с
первого взгляда. Собственно, виделись они всего один раз, когда вместе
посетили собрание Неформального объединения графоманов в ДК имени
Циолковского. До сих пор Ксения неохотно вспоминала о Кларкове. Запомнилось,
разве что, упоминание о том, что любой разговор, о чем бы не заходила речь,
Кларков обязательно заканчивал настойчивыми рассуждениями о неминуемой
реализации нуль-транспортировки. Кстати, было бы не плохо узнать, удалось
ему добиться своего или нет? Но Кларков пропал. И спросить теперь не у кого.
Ксения утверждает, что у него получилось. Впрочем, чушь... Легче поверить в
сапоги-скороходы или в ковер-самолет!
И все-таки история Виктора Кларкова показалась Макарову крайне
интересной. Ему было любопытно узнать, что же произошло с этим человеком на
самом деле. Работа представлялась не слишком обременительной - нужно будет
поспрашивать его близких и коллег. Может быть, найдутся люди, знакомые с его
работой... Кларков обязательно должен был с кем-то консультироваться,
обсуждать детали, просить совета. Наверняка, он давал части своей работы на
рецензию специалистам. Исследовательская работа не может быть доведена до
конца в одиночестве... А кроме того, должны были остаться бумаги и файлы, да
мало ли, где еще он мог наследить!
"Ксению надо будет допросить с пристрастием, - жестко подумал
Макаров. - Пусть колется... Она может многое рассказать о своем бывшем
муженьке... Вот, завтра с нее и начну".
Удивительно, но Макаров ни на секунду не сомневался - стоит ему начать
писать книгу о Викторе Кларкове, как все его невзгоды и творческие проблемы
немедленно забудутся. Сама мысль о подобной работе почему-то моментально
успокоила Макарова, и он, сладко зевнув, заснул сном праведника, дав себе
слово прямо с утра заняться расследованием.

*

Макаров открыл глаза, спать больше не хотелось. За окном было уже
светло. Он посмотрел на часы - семь ноль четыре - вполне приемлемое время
для того, чтобы подняться и не предпринимать больше безуспешные попытки
заснуть снова.
Душ и чашка кофе вернули ему способность здраво рассуждать. Макаров