"Клара Моисеева. Звезды мудрого Бируни " - читать интересную книгу автора

пестрящем яркими заплатами, непрестанно вытаскивал из-за пояса крошечную
тыкву, наполненную сушеной мятой. Старик щедро закладывал в ноздри по
щепотке и после глубокого вдоха принимался хвастать тем, что лечит
заклинаниями от всех недугов, каким подвержен бедный человек. Он был из
кочевников, и все знали, что исцеление больного наступит лишь тогда, когда
знахарь произнесет свои заклинания, покружившись вокруг больного, и заставит
злых духов покинуть тело несчастного.
Мухаммад ал-Хасияд терпеливо ждал, прислушиваясь к непонятным выкрикам
знахаря. Изредка он улавливал тихие стоны Якуба, и тогда в душу закрадывался
страх - казалось, что произошло что-то непоправимое.
- Аллах, помилосердствуй, не дай погибнуть моему единственному сыну,
отраде очей моих! - шептал Мухаммад. - Пощади... верни здоровье моему Якубу,
дай мне возрадоваться!..
Знахарь кружился и завывал, усердно катался по земле, простирая руки в
пространство и призывая на помощь силы небесные. А Якуб задыхался. Он пылал
в каком-то страшном огне, и ему казалось, что вокруг него знойная пустыня с
черным небом, без единой звезды.
Получив свои десять дирхемов,[11] знахарь утер замасленным рукавом
вспотевший морщинистый лоб и с поклоном сказал, что через час злой дух
покинет юношу и он будет совершенно здоров.
Настала ночь, страшная и бессонная. Что она принесет с собой? Мухаммад
не покидал больного сына. Сидя у его изголовья, он прислушивался к его
неровному дыханию и ждал, когда придет исцеление, обещанное знахарем. Иной
раз ему казалось, что остановилось слабое дыхание больного, и он в страхе
хватал его за руки и, прижимая холодеющие пальцы сына к губам, шептал:
- Только не это... Только не это! Не может так бесславно погибнуть
любимый сын Мухаммада ал-Хасияда... Разве за деньги нельзя исцелить
больного? И для чего тогда деньги? Для чего этот караван с драгоценными
товарами из дальних стран? Поистине человек - песчинка в безбрежном океане
жизни...
Пришло утро, но Якубу не стало легче. Мухаммаду казалось, что сын
гибнет у него на глазах.
- Абдулла, тотчас же найди искусного знахаря. Скажи, что я готов отдать
половину достояния тому, кто исцелит Якуба. Ступай, Абдулла! Пошли за
врачевателем своего помощника в Гургандж. Дай быстроногого верблюда, и пусть
скажет, что Мухаммад не поскупится.
И снова Абдулла привел врачевателя. Пришел высокий, худой как жердь
человек с впалыми щеками и маленькими косящими глазами. Он ступал медленно и
величаво, бережно прижимая к груди глиняный сосуд с каким-то зельем. Он
молча склонился над Якубом и, не говоря ни слова, поднес к его губам свою
глиняную кружку. Но, как он ни старался, ему не удалось напоить Якуба этим
напитком. Юноша не мог глотать и потому крепко сжал губы, молча защищаясь.
Вокруг Мухаммада и Якуба собрались купцы, остановившиеся в караван-сарае.
Одни давали советы, другие выражали свое сочувствие. Каждому хотелось чем-то
помочь, и каждый вспоминал какой-то удивительный случай, когда знахарю
удавалось исцелить больного то настоем диких трав, то заклинаниями. А худой,
высокий лекарь спокойно и уверенно подсовывал Якубу свою кружку с настоем,
но, видя, что юноша не собирается его пить, отставил сосуд и стал разжимать
крепко сжатый рот Якуба. Он хотел насильно напоить юношу. Но, когда лекарю
уже удалось немного разжать зубы больного, сосуд опрокинулся, и старик,