"Сергей Могилевцев. Блистательный недоносок (Комедия в 7-ми картинах) " - читать интересную книгу автора

может оправдать мое бездействие в этом вопросе. И вообще мое нынешнее
нахождение в кресле главного редактора зависит исключительно от моей
расторопности... Хорошо, Троян Борисович, все сделаем, сил не пожалеем, всей
редакцией поляжем, как один, как воины на поле брани, а выясним, кого
конкретно имел в виду автор статьи... До свидания, Троян Борисович, до
скорой встречи. Немедленно перезвоню и все вам сообщу!

Кладет трубку, вытирает платком лоб, г о с т я м.

Вы слышали? Еле жив остался, и не уверен еще, усижу ли до вечера в
кресле редактора. Одним словом, дорогие мои, такой неопределенности и таких
нехороших предчувствий не было у меня уже долгие годы. С тех пор, как юным и
неоперившимся юношей (мечтательно закатывает глаза, смотрит вдаль) ... Но,
впрочем, оставим эти ненужные сантименты. Говорите немедленно, кто написал
эту статью, и почему он еще не здесь, не в моем кабинете, со связанными
руками и в ножных кандалах, не молит о пощаде, и не объясняет, что он хотел
всем этим сказать?! (Потрясает в воздухе свежей газетой.)
Г о н д у р а с о в . Позвольте мне, Аполлинарий Игнатьевич, я сейчас
вам все объясню. Автор статьи о таинственном Недоноске (помимо воли
ухмыляется и старается скрыть это) какой-то мелкий и начинающий журналист,
практически стажер, принятый к нам с испытательным сроком. Ничего путного он
еще написать не успел, кроме пары заметок о разведении кактусов и о пользе
обливания холодной водой по утрам. Или что-то в этом роде, такое же
незначительное и ничтожное. Зовут его Немчинским Аркадием Гавриловичем, и мы
вообще хотели его увольнять, или, во всяком случае, не собирались продлять
первоначальный контракт. А как эта заметка появилась в газете, я, убейте
меня, Аполлинарий Игнатьевич, не знаю, и ничего конкретного сказать не могу!
(Умолкает.)
М е с о п о т а м о в (подавшись вперед) . Позвольте мне, Аполлинарий
Игнатьевич, дополнить слова коллеги об этом таинственном Недоноске... То
есть, прошу прощения, об этом Недоноске вообще, который все вокруг поднял на
дыбы и поставил на уши, так что торчим мы все по уши известно в чем, и как
это все закончится, одному Богу известно!
Т у р а н д о т о в (рявкает) . Короче, ближе к делу!
М е с о п о т а м о в (суетясь) . Да, да, Аполлинарий Игнатьевич, чем
ближе к делу и чем короче, тем, разумеется, вернее, и тем ближе к правде, но
дело в том, что этот самый Немчинский, сумевший неизвестно как просунуть в
газету эту статейку (кивает на газету, лежащую на столе Турандотова) , с
сегодняшнего дня ушел в кратковременный отпуск, и где он сейчас находится,
никому не известно. То есть, конечно, у нас есть его адрес, и при желании мы
могли бы его найти, но стоит ли это делать, ведь дело сделано, то есть, я
хочу сказать, статья напечатана, и ничего изменить, в сущности, невозможно!
(Выжидательно смотрит на Турандотова.)
Т у р а н д о т о в (кричит) . Стоит, еще как стоит! Немедленно искать,
и притащить ко мне хоть связанным по рукам, хоть в ножных кандалах, хоть
вообще в нижнем белье и в невменяемом состоянии! Вон, вон, немедленно за
работу, за дело, за поиски автора, за поимку этого негодяя! Изловить,
притащить, доставить немедленно! Иначе мы все не доживем до завтрашнего
утра, а мир вообще провалится в тартарары! Такое у меня на сегодня
предчувствие! Блистательный Недоносок! Блистательный Недоносок!