"Ева Модиньяни. Ваниль и шоколад " - читать интересную книгу автора

детстве он молился, чтобы его отец умер, а в минуты отчаяния даже кричал ему
в лицо: "Чтоб ты сдох!" Долго ждать ему не пришлось. Точно так же он
надеялся, что смерть заберет Джемму, и потерял ее в тот же день, когда погиб
отец. Впоследствии он пожелал долгой и мучительной кончины учительнице
Каццаниге. Это желание тоже было услышано и исполнено в точности. Тогда
Андреа испугался. Хотя разум подсказывал ему, что его злые мысли никак не
могли повлиять на судьбы других людей, совесть напоминала, что он совершил
страшный грех.
Сейчас, глядя на свою мать - жалкий комочек костей и иссохшей кожи на
белоснежной больничной кровати, - он невольно подумал, что если ей суждено
умереть, пусть умрет мгновенно, без страданий, но тотчас же подавил в себе
эту мысль, шепча: "Господи, если ты есть, читай в моем сердце и не слушай
моих страхов".
Андреа любил свою мать и сейчас смотрел на нее с нежностью. В руку ей
ввели иглу капельницы. Он ласково погладил ее по лицу и по волосам, ища в
изможденных чертах старухи образ молодой, цветущей женщины, которая родила
его на свет. Она была сильной женщиной, неутомимой труженицей, чуткой
матерью и женой, страстно влюбленной в своего мужа. Чтобы дать сыну
образование и обеспечить ему лучшее будущее, Мария Донелли терпела унижения
со стороны учительницы Каццаниги, преподававшей в школе, куда сама она пошла
работать, когда подрос сын. В двухкомнатной квартире, где они жили, когда
остались вдвоем, его мать работала даже по ночам: пришивала к рубашкам
сменные воротнички, подшивала брюки, расставляла или ушивала юбки и платья,
чтобы заработать хоть какие-то деньги и дать возможность Андреа учиться и
выйти в люди. Был у нее и другой сын, Джакомо, на десять лет старше Андреа.
Он переехал в Рим, женился на деньгах и не видел матери со дня похорон отца
и сестры. Несколько раз Андреа его навещал, даже познакомил с Пенелопой.
Джакомо всегда держался вежливо, но сугубо официально, давая понять, что
больше не желает поддерживать связь с семьей. Мать очень это переживала. Ей
тяжело было видеть, как старший сын отрекся от своей семьи.
Мать открыла глаза и увидела Андреа.
- Ты Джакомо, да? - спросила она неуверенно.
- Нет, мама, я Андреа.
- А где я?
- В больнице. Ты сломала руку, и тебе наложили гипс, - терпеливо
объяснил он.
- Правда? Не помню, - прошептала она и вновь уснула под действием
снотворного.
Андреа вышел в коридор и позвонил в Рим своему брату.
- Наша мать больна. Хочешь приехать ее проведать?
- Я очень занят. И потом, какой в этом смысл?
- Она спрашивала о тебе, - сказал Андреа.
- Ну, она в таком маразме... что я есть, что меня нет, это ничего не
изменит, - возразил старший брат.
- Джакомо, она твоя мать! - закричал Андреа. - Она лежит на больничной
койке и, возможно, никогда больше не придет в себя.
- Она больше твоя мать, чем моя. Для меня она никогда ничего не
делала, - ответил Джакомо с неприкрытой враждебностью.
- Ладно, пусть это будет на твоей совести. Я тебя предупредил, - тяжело
вздохнул Андреа, тоже не скрывая своей неприязни, и повесил трубку.