"Ева Модиньяни. Ваниль и шоколад " - читать интересную книгу автора

и его кожа пахнет лимоном". В тот раз она получила высший балл.
За последний год она повзрослела и стала отдавать себе отчет в том, что
между ее родителями нет взаимопонимания. А все из-за мамы, считала Пенелопа.
Ирена не упускала случая покритиковать мужа, пусть даже без особой злости,
как сейчас. Но девочка ей не верила. Где-то она вычитала выражение "себе на
уме" и решила, что это точно сказано про ее мать. На вид она такая милая и
кроткая, а на самом деле упрямая и злая.
До прошлого лета Пенелопе нравилось ходить с матерью в отель "Мирамар".
Мама болтала со своими подругами, а сама она играла с их дочерьми в
пинг-понг, в "города", в настольный футбол. Но теперь ей все это казалось
нестерпимо скучным. И еще ее раздражало постоянное присутствие синьора Ромео
Оджиони. Он уделял Ирене слишком много внимания, а она отвечала ему улыбками
и томными взглядами. Пенелопа злилась, но вслух ничего не говорила, понимая,
что ей не поздоровится, если она только откроет рот.
- Сандрина тоже идет на площадь посмотреть спектакль. Мы пойдем
вместе, - упрашивала она мать.
- Слушать ничего не желаю. Я не позволю тебе торчать там в толпе.
Ирена закончила краситься, встала и опять погляделась в зеркало.
- Ты плохая, - сказала Пенелопа. - Папа бы мне разрешил.
- Ты уверена? Позвони ему. Если он разрешит, я слова не скажу. Но если
с тобой что-нибудь случится, я тут ни при чем, - ответила Ирена.
- Не буду я беспокоить папу по пустякам. Он работает, ему нельзя
мешать, - заявила Пенелопа, давая понять матери, что осуждает ее безделье -
Ирена и вправду ничего не делала и ничем не интересовалась, кроме
развлечений.
Ирена поняла намек и возмутилась.
- В таком случае ты останешься дома с бабушкой, - объявила она,
выплывая из спальни и на ходу покачивая бедрами.
Пенелопа высунула язык ей вслед, потом с размаху плюхнулась на кровать,
так что пружины жалобно заскрипели. Девочка вытянулась на кровати родителей
"с папиной стороны" и грустно улыбнулась - она все-таки, пусть и отчасти,
добилась своего, она не пойдет на площадь смотреть спектакль, но зато
избежит унизительного для себя вечера в отеле "Мирамар".
Впервые Пенелопа внимательно оглядела спальню родителей, принадлежавшую
когда-то прадедушке, капитану военно-морского флота Алкивиаду Гуалтьери. Над
комодом висел писанный сепией огромный портрет прадеда и его жены, умершей
родами бабушки Диомиры. Затянутая до самого подбородка в кружевное с
оборочками платье прабабушка на портрете была молодой женщиной с
невыразительным лицом и темными волосами. Она сидела в кресле, чинно сложив
руки на коленях. Капитан в белом офицерском кителе и форменной бескозырке
стоял рядом с ней, вытянувшись по стойке "смирно". Если бы не темные и
пышные усы, это был бы вылитый портрет бабушки Диомиры. Впрочем, у бабушки
тоже были бы усики, подумала Пенелопа, если бы ее косметичка не удаляла их
воском.
На комоде стояла перламутровая рамка с фотографией ее родителей в день
свадьбы. По бокам от молодоженов стояли двое детей, одетых пажами: Манфредо
и Мария Роза Пеннизи, ее двоюродные брат и сестра.
Раньше Пенелопа часто спрашивала у матери:
- А почему меня нет на этой фотографии?
- В день свадьбы ты была еще на луне. Ты родилась девять месяцев