"Ева Модильяри. Черный лебедь " - читать интересную книгу авторалюбовь закончится подобным образом. Я отдала Эмилиано мою жизнь, все мое
будущее, а он так внезапно предал меня. Наш ребенок шевелился у меня под сердцем, и мне вдруг захотелось, чтобы, когда он родится, на лбу у него была маленькая ямка - тот же знак, что у его отца. Прошли недели, месяцы, годы. Горе и ярость превратились со временем в глубокую и мучительную боль. Я продолжала жить и писать. Без страсти, без вдохновения. Это была единственная работа, которую я умела делать и которая позволяла мне как-то существовать. Мне было сорок лет, и я вернулась к тому, с чего начинала в далекие времена. Мне поручали самые мелкие и самые скучные дела. Равнодушно смотрела я на своих более молодых коллег, полных честолюбия и священного рвения, которые справа и слева обходили меня, не задев даже локтем. Да я и сама отходила в сторону, давая им дорогу. Иногда в качестве награды за мою безропотность и смирение меня посылали куда-нибудь в качестве специального корреспондента. Но и там я занималась вещами неинтересными, которых мои более ловкие коллеги старались избегать. В тот раз меня послали на медицинский конгресс в Римини. Я должна была описать "основные генетические причины, которые кодируют производство и умножение протеина фиброклетки миокарда". Очень интересно, не правда ли? Мне надлежало перевести на общепонятный язык то, что специалисты скажут и напишут в своих докладах. Дело требовало терпения, ответственности, профессионализма и при этом не приносило никакой славы. Прошло пять лет после смерти Эмилиано. За это время я ни разу не возвращалась в те места, где была когда-то так счастлива с ним. Я могла бы найти оправдание, чтобы не ездить туда, но я просто положилась на судьбу, перед которой всегда смирялась. весеннюю свежесть, когда я припарковала машину на стоянке возле такого памятного в моей судьбе "Гранд-Отеля", не столько гостиницы в стиле "прекрасных времен", сколько памятника культуры, запечатленного фантазией Феллини в нескольких самых знаменитых его фильмах. На террасе второго этажа флаги европейских стран лениво полоскались по ветру. Нетронутая чистота фасада вернула меня в прежние времена. Все осталось таким же, словно не прошли годы, словно не было еще моей дочери, словно Эмилиано, как прежде, ожидал меня в номере на втором этаже с большими окнами, выходящими в сад, в котором на солнце сверкали серебристые брызги фонтана. Вдоль аллеи, ведущей к входу, как и раньше, был сделан бордюр из полевых цветов. Я медленно шла и снова слышала мягкий вибрирующий голос Эмилиано, который перечислял их названия: "Эти маленькие розовые чашечки с трилистниками - Oxalis, а вон тот каскад из белых и лиловых цветов - это Arabis Cau-casica..." - Синьорина Арлет Аризи? - Мужской голос был полон удивления и волнения. Я резко обернулась, словно застигнутая врасплох. - Доменико! - воскликнула я голосом, прерывающимся от рыданий, которые внезапно сдавили мне горло. Я протянула ему руку, которую он крепко и нежно пожал. - Наконец-то, - сказал бармен, который, как всегда, был безупречен в своем тонком белом пиджаке и черном шелковом галстуке-бабочке. - Наконец-то вы вернулись!.. |
|
|