"Патрик Модиано. Из самых глубин забвения" - читать интересную книгу автора

- Я не могу вам его дать, месье. Я же не знаю, кто вы.
- Я родственник доктора Роба. В армии служу. Вот, получил
увольнительную на несколько дней.
Эта подробность вроде бы немножко успокоила его на мой счет.
- Доктор Роб в своем доме в Беусте.
Это название было мне незнакомо и я переспросил. Консьерж повторил по
слогам: "Бе-уст".
- Простите, - сказал я, - но я думал, что доктор Роб тут больше не
живет: в списке жильцов другая фамилия.
И ткнул пальцем в фамилию Карто.
- Это коллега доктора Роба... И снова его лицо выразило
подозрительность. Он произнес:
- До свиданья, месье. И резко захлопнул дверь.


Выйдя на улицу, я решил дойти до станции метро "Вокзал Сен-Лазар".
Чемодан был и впрямь совсем не тяжелый. Бульвар был пустынен, окна домов
темны. Лишь время от времени какой-нибудь автомобиль проносился в
направлении площади Звезды. Может быть, я совершил ошибку, постучавшись к
консьержу: ведь он может сообщить мои приметы. Я успокоил себя, подумав,
что никто - ни Карто, ни призрачный доктор Роб, ни консьерж дома 160 -
ничего против меня не может сделать. То, что сделал я, - вошел в чужую
квартиру и взял чужой чемодан, что для кого-нибудь другого представило бы
определенную важность - не имело для меня ни малейшего значения и
останется без последствий.
Я не хотел сразу же возвращаться на набережную Турнель. Поднялся по
ступенькам вокзала и оказался в огромном зале "Потерянных шагов". Еще
довольно много народа спешило на перроны пригородных электричек. Я уселся
на скамейку, поставив чемодан между ног. У меня было ощущение, что я тоже
пассажир или солдат в увольнительной. Вокзал Сен-Лазар предлагал мне более
широкое поле бегства, чем пригород или Нормандия, куда шли поезда. Можно
взять билет до Гавра, города Карто. А там исчезнуть где-нибудь в огромном
мире через Ворота в Океан...
Почему этот вокзальный зал называется "Залом потерянных шагов"?
Достаточно посидеть тут некоторое время, и больше ничего не будет иметь
значения, даже твои собственные шаги.
Я пошел к буфету в конце зала. На террасе двое солдат-отпускников
сидели с чемоданами, похожими на мой. Я чуть не попросил у них ключ, чтобы
попробовать открыть чемодан, который я держал в руке. Но испугался, что
если открою, то мои соседи, в частности один из полицейских в штатском (я
слышал о них: вокзальная полиция) увидят пачки банкнот. Эти два слова,
"вокзальная полиция", напомнили мне Жаклин и Ван Бевера, словно они
впутали меня в приключение, в котором я отныне рисковал стать добычей
вокзальной полиции.
Я вошел в буфет и сел за один из столиков возле выходящих на
Амстердамскую улицу огромных окон. Есть мне не хотелось. Я заказал стакан
гренадина. Чемодан стоял у меня между ног. За соседним столиком шепталась
парочка. Мужчина - брюнет лет тридцати, со следами оспы на скулах; пальто
он не снял, так и ел в нем. А женщина - тоже брюнетка, в меховом манто.
Они заканчивали ужинать. Женщина курила "Руа-яль", как Жаклин. На