"Павел Андреевич Мисько. Грот афалины (детск.)" - читать интересную книгу автора

что-нибудь!
Лавочник беззвучно раскрыл рот - перехватило дыхание. Но справился с
собою - снова расплылся в улыбке.
- Слышите? По пятьдесят долларов! Вы таких денег никогда и не нюхали...
А ты, молодой человек... - повернулся он к Раджу. - Ты мог бы и помолчать!
Ты тут уже не живе-ш-шь... И не имее-ш-шь права голоса! - зашипел он коброй.
- Лети на свой остров Рай - развлекайся! Разводи там тра-ля-ля! Забавляй
туристов! Плескайся!
- Как это не имею?! - вскипел Радж, ("Как это не имеет права голоса?" -
поддержали его парни, особенно Амара). - Разве я не отсюда родом? Разве не
тут живут мои родители? Разве не тебе, живоглоту, они за бесценок отдают
копру и сушеную рыбу? - Радж несколько раз вытянул из ножен и с лязгом снова
загнал в них крис. Шрам-полумесяц под левой челюстью то краснел, то бледнел.
- Радж, помолчи... Не срами меня перед людьми... - слабым голосом
попросил отец. Болезненный, тихий и молчаливый, он и сегодня мог просидеть
молча.
- Ах, молодой человек... - Ли Сунь поправил косынку. На улыбчивом лице
была уже не усмешка, а застывший оскал. - Свернешь ты себе шею... Помни мои
слова. Побереги ее! А вам, люди, я скажу еще вот что: кто не рассчитался со
мной за долги, прошу сегодня же рассчитаться. Жена дома, она примет. Если
нет денег - отдавайте натурою. Приму в счет долга орехи, приму свиней, кур,
уток. Домашний скарб... Все равно вам трудно будет забрать все с собой.
- С этого и начинал бы! Тебя только это и беспокоит! - снова не
выдержал Радж.
Ли Сунь поклонился во все стороны. Белая рубашка-распашонка с боковыми
разрезами каждый раз при поклонах задиралась на спину, чуть ли не оголяя
зад.
Ли Сунь не побыл с людьми, не посидел в толпе - покатился прочь, часто
перебирая ногами. Но не домой, не в свою лавку, а туда, где раздавался
пронзительный скрежет и был удушливый смрад от работы моторов.
Люди сидели и стояли в оцепенении, и слышно было, когда затихали чужие
звуки, как с тихим шумом катилась на песок утихомиренная лагуной волна
прибоя. Солнце было уже за лесом, над самым горизонтом, и временами багряные
лучи прорывались сквозь частокол пальмовых стволов и стволов-корней баньяна.
Жара спадала, дышать становилось легче. Из зарослей донеслись крики и возня
птиц. Вслед за птицами ожили и дети. Те, что постарше, голопузые и
голозадые, оставили своих матерей, принялись наперегонки бегать с собаками и
визжать, потом сыпанули на отмель - поплескаться в воде.
Янг не трогался с места, сидели рядом и его друзья. Янгу скоро
исполнится двенадцать лет, он уже многое понимает, начинает разбираться в
жизни, Янг ждал, до чего додумаются взрослые, что решат. Недетская тревога
за судьбу людей, за судьбу всего острова сжимала сердце.
- Слышите, люди? Вон он, злой дух... Нюхайте! - тихо проговорил Ганеш,
ощутив запах солярки, снова долетевший из лагуны. Он плюнул красным под
ноги, и многие мужчины, жевавшие бетель, тоже плюнули. - Гнать надо этот дух
с нашего Биргуса! Гнать! - потряс Ганеш палкой. - К бомо надо идти! Пусть
нашлет на них проклятие!
- Раньше надо было до этого додуматься!
- Раньше... Раньше ведь думали, что ходоки чего-нибудь добьются! А они
не добились!