"Юкио Мисима. Патриотизм" - читать интересную книгу автора

физическое желание, о котором за последние два дня он забыл и думать.
Поручик не сомневался в том, что радость, с которой они приняли решение
умереть, была неподдельной. В тот миг, хотя они об этом и не думали, оба
почувствовали, что их сокрытое от всех счастье находится под надежной
защитой Высшей Справедливости, Божественной Воли и несокрушимой
Нравственности. Прочтя в глазах друг друга готовность принять достойную
смерть, поручик и его жена вновь осознали, какая мощная стальная стена,
какая прочная броня Истины и Красоты оберегает их. Поэтому поручик был
уверен, что никакого противоречия между зовом плоти и патриотическим
чувством нет, наоборот, две эти страсти естественным образом сливались для
него воедино.
Внимательно глядя в затуманенное от пара зеркало, темное и
потрескавшееся, поручик водил бритвой очень осторожно: скоро на этом лице
застынет маска смерти, поэтому нежелательно, чтобы ее уродовали порезы.
Свежевыбритое лицо помолодело и стало словно излучать сияние, - казалось,
даже старое зеркало посветлело. В союзе этой лучезарной молодости со
смертью было что-то невыразимо элегантное.
Неужели на эти черты скоро ляжет тень смерти! Уже и сейчас лицо
наполовину как бы перестало принадлежать поручику и походило скорее на
каменный лик памятника погибшему воину. Офицер на миг закрыл глаза. Мир
скрылся во тьме, ведь видеть может только живой.
Когда поручик вышел из ванной, его гладко выбритые щеки отливали
глянцевой голубизной; он сел возле жаровни, на которой нагревалось сакэ.
Рэйко все приготовила и даже успела наскоро привести себя в порядок. Щеки
ее покрывал нежный румянец, губы влажно блестели - поручик не увидел в
лице жены ни малейшего признака печали. Довольный выдержкой Рэйко, он
вновь подумал, что не ошибся в своем выборе.
Осушив чарку, поручик наполнил ее вновь и протянул жене. Рэйко никогда
еще не пробовала вина, она послушно поднесла сакэ к губам и с опаской
отпила.
- Иди ко мне, - позвал поручик.
Рэйко приблизилась к мужу, наклонилась, и он крепко ее обнял. Грудь ее
затрепетала, радость и грусть смешались и забурлили, подогретые крепким
сакэ. Поручик сверху заглянул жене в глаза. Последнее женское лицо,
последнее человеческое лицо, которое ему суждено увидеть. Он не спеша и
очень внимательно всматривался в дорогие черты, как путник, любующийся
прекрасным пейзажем, который ему уж не увидеть вновь. Поручик смотрел и не
мог наглядеться: мягкие сильные губы согревали холодную правильность этой
красоты. Он наклонился и поцеловал их. Вдруг он заметил, что, хотя лицо
жены не дрогнуло ни единым мускулом, из-под длинных ресниц закрытых глаз,
поблескивая, катятся слезы.
"Пойдем в спальню", - предложил поручик, но Рэйко сказала, что прежде
примет ванну. Он поднялся наверх один, вошел в спальню, успевшую
прогреться от включенной газовой печки, и, широко раскинувшись, лег на
постель. Все было как обычно, даже час тот же. Сколько раз по вечерам
лежал он так, поджидая жену.
Положив руки под голову, поручик смотрел на потолок, туда, где темнели
не освещенные лампой доски. Чего он ждет - смерти или безумного
чувственного наслаждения? Одно ожидание наслаивалось на другое, и
казалось, что смерть и есть объект его вожделения. Как бы там ни было,