"Юкио Мисима. Мой друг Гитлер (пьеса)" - читать интересную книгу автора

ее так, чтобы руки у меня были скручены и я не мог никого ранить. Но уж
зато чтобы и меня никто не мог достать.
КРУПП (покачивая головой, идет прочь). Нет-нет, Адольф. Еще рано, рано,
рано...

ЗАНАВЕС



Действие второе


Следующее утро. Декорация та же. В центре сцены - стол, накрытый к
завтраку на троих. Гитлер и Рем только что закончили есть: тарелки пусты,
они пьют кофе и курят. Стол позднее будет убран, поэтому его ножки должны
быть на колесах. Дверь на балкон открыта, через нее в зал льется утреннее
солнце, виден край ясного неба.
ГИТЛЕР. Отличное утро. Все как в старые добрые времена... Эх... Хоть бы
раз в месяц иметь возможность посидеть вдвоем, без посторонних, попить
кофейку, покурить...
РЕМ. Остальные члены кабинета полопаются от зависти... Давай к делу,
Адольф. У тебя, конечно, тоже лишнего времени нет. Перед тем как
расстаться, уточним еще раз - все как договорились.
ГИТЛЕР. Мы не договаривались, Эрнст. Это приказ.
РЕМ. Ну, приказ, приказ - я же понимаю. Не в первый раз.
ГИТЛЕР. Формальную сторону предоставляю тебе. Итак, я приказываю, чтобы
СА, все три миллиона бойцов, получили отпуск. До конца июля. Во время
отпуска формы не носить, маршей и учений не устраивать - это запрещается.
Ты напишешь соответствующее распоряжение... Вот, собственно, и все.
РЕМ. А ты уверен, что рейхспрезидент до конца июля отдаст Богу душу?
ГИТЛЕР. Он совсем плох. Немецкие врачи, равных которым нет во всем
мире, утверждают, что до августа ему никак не дожить.
РЕМ. Хорошо. Значит, до той поры - политическое затишье... Я тоже много
думал этой ночью и понял - только твой светлый ум способен вывести нас из
этой передряги. Пока ты не станешь президентом, мы затаимся - пусть
впавшие в истерику генералы подуспокоятся. Это компромисс, с которым я
могу согласиться.
ГИТЛЕР. Спасибо, Эрнст. Ты - настоящий друг.
РЕМ. Да и время подходящее. Лето - пусть мои сорвиголовы малость
расслабятся, поднаберутся сил в родных местах. Неплохая передышка перед
грядущей осенней сварой. Если с улиц исчезнут коричневые рубашки и
марширующие колонны, военщина почувствует себя в безопасности. Генералы
убедятся, что ты полностью контролируешь ситуацию. А народ за лето пусть
почувствует, каково это - остаться без нас. Будут дни считать до нашего
возвращения.
ГИТЛЕР. Именно. Дадим нашему суфле подостыть, охладим раскаленную
сталь. Когда я стану рейхспрезидентом, отдать в твое ведение армию будет
легче легкого. Надо лишь набраться терпения. Прошу тебя - прояви такую же
выдержку, как и я. Хоть зовемся мы с тобой теперь красиво -
"рейхсканцлер", "член кабинета", - на самом-то деле положение наше аховое.