"Диана Мирзоян. Трудное решение" - читать интересную книгу автора

ничего не мог поделать с собой. Тогда, после визита к Военному министру, он сутки
провел в баре. Потом был слишком занят работой. И вот теперь, во время вынужденного
простоя, каждая лишняя минута открывала дорожку для черных мыслей. Сенклер
чувствовал раздвоение. "Я все делаю правильно." - думал он. "Я Адмирал, но для
Военного министра я простой исполнитель, послушный солдат. Так и должно быть.
Именно за это меня и выбрали. За мою безотказность и за то, что я не задаю вопросы.
Но я не знал, что мне предстоит ТАКОЕ. Я лечу убивать в мирное время, я убийца, и я
делаю соучастниками всех, кто находится на борту корабля. Но я солдат! Я должен
выполнять приказы! Наверное нужно было бы отказаться с самого начала." Сенклер
представил что было бы, если бы он сказал там, в кабинете Военного министра: "Я не
могу взять на себя этот грех." "Но я не представлял себе, что это так тяжело сделать. Я
был как заторможенный. А теперь уже слишком поздно, слишком поздно..."
Он сидел и как завороженный смотрел на мерцание его рабочего стола, где были
составлены таблицы первоочередных дел. От этого занятия его оторвал осторожный стук
в дверь. "Войдите" - отозвался Адмирал. На пороге показался первый пилот корабля.
Адмирал с неприязнью посмотрел на него. Ему всегда не нравилась манера первого
пилота цеплять на китель все заработанные им за службу знаки отличия и юбилейные
медали. Но никто не мог поспорить, что первый пилот быстро соображал и быстро
действовал в бою. Сейчас его лицо было хмурым. "Разрешите доложить, - произнес
первый пилот, - В окружающей нас системе возникла чрезвычайная ситуация. Эта жизнь,
что мы обнаружили, эти аборигены системы, они кажется начали межпланетную войну.
Экипаж взволнован, офицеры требуют вмешаться, и используя право сильного,
предотвратить бойню, которая может произойти. Сейчас все собрались в кают -
компании, Мы просим вас, Адмирал, выйти и объявить свое решение." Он замолчал и
склонил голову.
Некоторое время Сенклер продолжал смотреть в его макушку, потом поморщился. Эта
неожиданная неприятность взволновала его гораздо сильнее, чем ему хотелось.
Сенклер, как и все остальные офицеры из стандартного курса истории знал что
локальные межпланетные войны всегда заканчивались гибелью всех враждующих
сторон. Происходило это из-за опережающего развития оружия, перед психологией. Он
не сомневался, что этих бедняг, осмелившихся поднять друг против друга боевые
корабли ждет то же самое. Как поступить сейчас у него не было никаких сомнений -
предоставить аборигенам самим решать свои проблемы, и не заботясь об их
дальнейшей судьбе, следовать своим курсом. Так велел долг и это было правильно. Но
на душе у него вдруг стало слишком тяжело. Он даже не попытается остановить
самоубийц, затевающих межпланетный конфликт. Это бесполезно, не в силах одного
корабля чужаков сделать это. Но как объяснить это взволнованным офицерам, которые
ждали сейчас его решение? "А никак я не буду объяснять свои действия - ожесточенно
думал Адмирал, поднимаясь в лифте, - Я не обязан отчитываться в принимаемых
решениях перед экипажем. На борту эскадры я Бог и царь."
И оказавшись перед морем вопрошающих глаз он начал с того, что впаял по 24 часа
гауптвахты всем, кто находился в данный момент в кают - компании, бросив боевые
посты. Потом приказал закрыть обзорные экраны и запретил заниматься
несанкционированными наблюдениями. Потом, не давая никому опомниться, Сенклер
объявил, что эскадра будет продолжать выполнять задание без отклонений от графика и
курса. Иными словами, аборигены представлялись сами себе. Он покинул кают -
компанию провожаемый гробовым молчанием офицерского состава.

x x x