"Григорий Мирошниченко. Осада Азова " - читать интересную книгу автора

Санька Дементьев "не больно торопливо". Читал он нараспев, с особым
прилежанием. Нехорошко Клоков, которому Яковлевы сунули в руки подлинную
отписку воеводы Вельяминова, вычитывал ее всем, - вспотел, охрип. Голоса
загудели еще громче, когда было объявлено, что Татаринов о беспошлинной
торговле не все сказал. Казаки с саблями кружились возле Татаринова -
острили языки, пожирали его злыми глазами. Он же стоял и который раз слушал
грамоту. Скулы его вздрагивали, а глаза горели такими яркими огнями, словно
хотели пожечь все в крепости.
- Неслыханная ложь! - говорил Татаринов окружавшим его. - Зовите дьяка
Гришку Нечаева, он непременно разберется, подлинная ли это грамота или
подложная.
Но Гришка Нечаев с вечера отпущен был от дел полковой канцелярии,
поплыл спокойно в широкое гирло Дона на легком стружке половить стерлядок и
осетриков. Ухи давно не ел. Кинулись искать Серапиона - попа черного,
сбежавшего из Астрахани. Нигде не могут его найти, как в воду канул! А
Серапион не только в царских грамотах разбирался, любую, самую замысловатую,
подделать мог. Подделывал он и воеводские, и литовские, и польские грамоты.
"Не он ли и эту подделал?" - думал Татаринов, не сомневаясь, что "грамота
сия подделана".
Бегали-бегали с факелами и нашли Серапиона у одной молодки в избе,
примостившейся на высокой круче. Серапион был пьян. Привели попа к помосту.
Стоит высокий, широкобрюхий, чрево поглаживает, в толк не возьмет, с чего бы
шум такой великий, беготня, трескотня да крик такой.
- Глянь-ка на грамоту, - грозно сказал Татаринов, - царская она или не
царская. Солжешь - сниму своей саблей голову. Не солжешь - отдам тебе любую
половину царских подарков.
Сторонники Яковлевых кричали:
- Нашел кому поверить! Пьянчуге Серапиону. Но давайте ему грамоты. Ему
ли в нашем деле разбираться...
Но другие настояли дать ему грамоту.
- Тут трудно солгать, - медленно и осторожно сказал Серапион, долго и
внимательно разглядывая грамоту... - А еще труднее, братцы казаки и атаманы,
правду сказать. Ежели она подделана каким человеком, то больно тонко, с умом
сделана и с умыслом превеликим. А ежели она, грамота сия, - тараща глаза в
грамоту, юлил поп, - то... А ежели она... Ей-богу, чисто смастерена. Мне
такой и в два месяца не смастерить... Гм! А ежели она...
- За хвост тянет вола. Пьян старина! Ничего он в ней не смыслит!.. -
крикнул казак Лебяжья Шея.
- Да он-то понимает... Он-то завсегда правду скажет, если не сбрешет...
Но Серапион продолжал, покачиваясь на ногах, читать и вглядываться в
замысловатую вязь письма.
- А ежели она... Ежели она...
Тут кто-то крикнул:
- Ватажка казаков к пороховому погребу подбирается, а вин бреше, аж гай
гуде! Не дать ватажке порох пограбить... Убийство будет...
Наум Васильев, Иван Каторжный и Алексей Старой кинулись к пороховым
погребам, от которых доносились возбужденные голоса:
- Пойдем на Русь бояр побивати! Царя скидывати!
- Почто ж царя?
- А что ж! Атаманов царь награждает, а голытьбе дурь выбивает... Почто