"Григорий Мирошниченко. Азов " - читать интересную книгу авторасмотреться можно было. Каменья с четырех сторон, что дорогая бирюза,
сверкали и переливались. Ладонь положит атаман - видно, как кровь по жилам прозрачным бежит... - Ох, свет Алешенька, да я за него в ад душу грешную отдам! - вскричала Ульяна. - Вот Гришка, сатана! Погибель бы ему, проклятому дьяку, а не ларец! Отдай... - И тут же забрала ларец. - Ларец Нечаю отнесешь. Да тайно же, - спокойно приказал ей атаман. - Смотри! Тебя осыплю чистым золотом. В убытке ты не будешь у меня. Да утри глаза. Ты, Улька, делай, что я велю. Ульяну тронули слова атамана. - И вправду, - молвила она спокойно, - на все согласна. Понесу ларец. Но, атаман, ты знай: все дьяки да все подьячие на Москве дают крестное целование с жестоким заклинательством, чтобы им посулов не имать и дела вершить вправду, по царскому указу и по уложению, но ни в что есть их вера и заклинательство: наказанья не страшатся, руки их сами ко взяткам тянутся... А если не сами берут, так по задней лестнице, через жену или через родню. Обирают даже вдовиц бедных, несчастных и не ставят того себе в вину. - Склади-ка в шелковый платок все, что даю ноне, да утри слезы: румяны все слезли! - И наскоро неси. Скажи дьяку: дают тебе что бог послал! Ульяна собиралась неохотно. Куниц Ульяне не жалко было. Про перстенек с руки атамана она ничего не знала - Старой не сказал ей. А вот ларец - где сыщется еще такой красоты ларец?! Ульяна взяла всё и, тяжело вздохнув, вышла из дому. Атаман и казаки сели полдневать. Сидели они долго и ели молча. Но вот под вечер в горницу влетела встревоженная Ульяна и бросила дорогой платок с - Нате подарки ваши несчастные! - сказала она, злая. - Ульянушка, что там стряслось? - учуяв тревогу, спросил атаман. - Как вы приехали, Москва словно взбесилась! - слезно сказала Ульяна. - Гришку Нечая стрельцы на Вшивом рынке забрали. Веревкой волокли по площади. - Да ну?! Не врешь ли? - сказал атаман. - Не вру. Вот крест, Алешка! - Ой, опять лихо нам! - сказали казаки, переглянувшись. - Не за куницу ж? - Говори, как было, - сказал атаман, тревожно и пытливо заглянув в глаза Ульяны. - В приказе, знать, Гришки не было. Я - на Москву, в палаты Гришкины. Жена мне сказывает, что Гришка стрижется. Я - туда, на Вшивый рынок, где все стригутся. Народу - бревном не протолкнешь. Стригутся, моются. Иду по колено в волосьях. Там пол-Москвы у нас стрижется. Едва нашла. Сидит дьяк Гришка, подстригает свои волосья сивые. Мигнула Гришке. А он мне отмигнул: "Подожди, мол". Стою да жду. А Гришка косится очьми. А тут как гаркнет сзади стрелец: "Хватай подлюгу Гришку! Хватай, то он!" Достричься человеку, ироды, не дали. Поволокли. Волосья все погреб ногами. А Вшивый рынок и загалди: "Ставьте дьяка на правеж!", "Бейте дьяка Гришку батогами!", "С султаном снюхался!"... Он, бедняга, и не пикнул. Только позади его шум стоял великий-превеликий. Он-де послов персидских неправдой обнадежил: всю Русь за перстенек продал, шельмец!.. Приволокли Гришку на Ивановскую площадь. А там все площадные подьячие с чернильницами глазеть сбежались. "Постыдно нам, - кричат они, - подьячим, поношенье! Службишку дьяк испортил всем. Всех поразгонят ноне...", |
|
|