"Арсений Миронов. Двенадцатая дочь (Древнерусская Игра, #3)" - читать интересную книгу автора

голос вещего князя.-- И вдруг, вообразите... нахожу заметку. Подпис-с-сана
знакомым именем С-с-стефана Теш-ш-шилова... Ха. Ха.
Льдистый смех в темноте. Секунда звенящей тишины.
И-- началось.
-- О, тля, мля! Кайфно!!!-- заревел, загоготал обрадованный
Мстиславище; кинулся обнимать-колотить побледневшего вебмастера Тешилу.--
Стенька, драть тебя! Да ты писатель!
Навалившись тучным телом, Кабан-десантник обрушил вебмастера на пол--
рыча и захлебываясь, они покатились к стене. Отвратительные, как клубок
групповушно сношающихся крокодилов. Брызнуло красным-- огрызаясь, щелкая
зубами, Тешило пытался сбросить с себя обезумевшего паяца, но Мстислав
вцепился ему в горло и начал душить. Хрустнули дробимые ребра, и вебмастер
сдался.
-- Ладно, ладно. Согласен. Моя статья. Сейчас объясню.
Бисер помог ему подняться и дотащил до стула. Морщась, кроваво
сплевывая, Тешило уселся и с видимой неохотой начал свой рассказ:
-- Ну слушайте, уроды мои. Это прошлогодняя история. Дело было на
практике по сбору фольклора. Нас, студентов филфака, послали под Кандалакшу.
Натравили на тамошних старушек: надлежало записывать байки на магнитофон. А
потом моими записями заинтересовался редактор "Наследия"...
Застарелый честолюбец, тщеславный колдун Тешило втайне изнемогал от
жажды поскорее прочитать опубликованное. Вещий Лисей знал это и не упустил
случая подвергнуть собутыльника заслуженному истязанию. Медленно, томительно
неспешно черный князь разогнул кодекс "Наследия"... Смахнул вековую пыль и
мелкие алые искры, потрескивавшие вдоль корешка... Ловким щелчком сбил
разъяренного скорпиона, метавшегося по первой странице.
-- "Легенда о С-серебряном Колоколе",-- звеняще зачитал он и покосился
на слушателей. Мстислав подавил зевок и с усилием сосредоточил взгляд обоих
глаз на лице Вещего.
"...Давным-давно тут монастырь стоял. Там, где теперь некоей напротив
острова, на том берегу Супони. И в том монастыре хранился Серебряный
Колокол. Именно что хранился, потому как монахи в тот колокол никогда не
били. В прочие часто званивали, а в серебряный-- нельзя. Непростой,
гляди-ка, предмет был.
Ну вот, а потом пришла сюда англичанка. Много кораблей-- и под
Архангельским встали, и к нам сюда дивизию свою послали. А монахи, как
узнали про это, за колокол испугались, оно и ясно-- серебряный. Сняли его с
колокольни да унесли в лес, к реке-- с пением, со свечами, с почтением, как
полагается. Пронесли по-за рекой да где-то на валунах в воду и опустили,
чтоб англичанка не нашла.
Корабли-то ихние скоро ушли-- пожгли у нас, конечно, много-- и деревни,
и в монастыре пожар был. Когда все потушили, пошли колокол доставать-- а уж
где там! И сам он на глубину ушел, в самую пучину, и берег над ним
обвалился... Монахи его веревкой заденут, потянут-- а он все доньше идет.
Словом, погоревали да оставили.
А колокол и верно непростой был. Ежели его наверх-то здынуть да ударить
в него-- тогда по всей Руси жизнь перевернется и no-старому пойдет. Вот,
примерно сказать, школа и сельсовет-- все это тихонько под землю скроется, и
холм сверху сойдется, весь строевым лесом порастет. Снова пойдут по лесу
девки в снарядных сарафанах собирать малину и княжевику-ягоду. Дороги