"А.Миронов. Одно дело Зосимы Петровича " - читать интересную книгу автораводу для кухни, - продолжая прислушиваться к пустым, бесцветным словам,
думал чекист. - Пытал ли ты, расстреливал ли ты лично советских людей - этого я не знаю: нет свидетелей, нет очевидцев кровавых расправ, ленинградским товарищам этих свидетелей пока найти не удалось. Зато мне известно другое, и я хочу видеть, как ты прореагируешь на то, что мне известно". - Скажите, - спросил следователь, - кто из ваших родных, из ваших близких одновременно с вами служил в полиции? Быть может, братья или другие родственники?.. Пауза длилась считанные секунды - не пауза, а острая искорка в тускловатых глазах подследственного: "знает или не знает?" Искра тут же потухла, глаза опять стали тусклыми ("не знает!"), и Алексеев ответил: - Какие родственники? Был брат, старшой, да не с нами жил, не в деревне. Еще до войны в Ленинград перебрался. Из наших только я в полиции служил. Чекист не стал уточнять, спросил о другом: - Что за убийство произошло в деревне Петрово в тысяча девятьсот сорок третьем году? Кто был убит и почему, за что? - Мне-то откуда знать? - пожал плечами, шевельнул узенькими полосочками негустых бровей. - Мое дело - кухня, дрова, воду возить с реки... Может, и убили кого, да только мимо прошло: мало ли эти нехристи наших людей загубили... Зосима Петрович решил: на первый раз достаточно. Дал Алексееву подписать протокол допроса и приказал дежурному увести его в камеру. Так начался новый, трудно сказать который по счету бой чекиста за так явно хочет скрыть его противник? Много лет прошло со времени событий на Порховщине. ...Дождь все еще продолжает с надоедливым однообразием барабанить по стеклам окон, но Зосима Петрович уже не слышит, не замечает его. Все обдумал, скрупулезно проанализировал, взвесил, и даже старые раны почти перестали болеть: за работу! Буданов ткнул в пепельницу окурок папиросы, позвонил, приказал привести подследственного. Алексеев бочком просунулся в дверь, искоса бросил короткий взгляд на зарешеченные окна и со вздохом опустился на предложенный стул. Замер, свесив голову и сложив на коленях руки, словно всем своим видом хотел подчеркнуть, насколько несправедливо относятся к ни в чем не повинному человеку. А следователь терпеливо ждал, пока настороженная собранность у подследственного уступит место неизбежной тревоге, вызванной затянувшимся молчанием чекиста. Ждал и дождался: Алексеев прерывисто, с хрипотцой вздохнул, хрустнул пальцами рук и спросил, подавшись к столу: - Вы, извиняюсь, узнать чего хотите? Или как? - Узнать? - поднял на него глаза чекист. - Да-да, у меня к вам все тот же вопрос: скажите, как фамилия того парня, партизана, которого убили в деревне Петрово в сорок третьем году? Арестованный с едва заметным облегчением откинулся на спинку стула, знакомо повел плечами. Темная ложбинка меж его бровей медленно разгладилась, губы чуть дрогнули в едва погашенной улыбке. - Значит, не верите мне, - спокойнее, чем минуту назад, произнес он. - |
|
|