"Рауль Мир-Хайдаров. Чигатай, Тупик 2" - читать интересную книгу авторачайхана только как воспоминание о молодости, о поре возмужания, если бы
однажды на его стол не легла тонкая папка с надписью "Чигатай, тупик 2". Борис Михайлович только-только принял дела после назначения его управляющим "Градостроя". Прежний управляющий, к которому все относились с большим уважением, погиб в автомобильной катастрофе, и назначение стало для Краснова неожиданностью, потому что имелись и более подходящие, на его взгляд, кандидатуры. Но он не привык отказываться от работы... А работы, как всегда, было непочатый край. Обыкновенная папка с обычными предварительными данными, где по улицам расписано, что и когда будет сноситься и застраиваться. Такой план всегда, на несколько лет вперед, представляет "Градострою" архитектурно-планировочное управление города. "Чигатай, тупик 2"... И перед Красновым тут же встал поворот с Сагбана, куда на огромное зеркало ГАИ выплескивалась кручено-верченая улица Чигатай. Во втором тупике на самом углу стояла махаллинская чайхана. Это Борис Михайлович помнил и не заглядывая в развернутый план сноса... Каждый день Борис Михайлович раскрывал папку, и в четких линиях плана оживала перед ним махалля, намеченная под снос. Сносилось все подчистую: и Кривой Мухаммад Ходжа, и минарет, державшийся молодцом, и чайхана, и дом Ахмаджана-байвачи, в котором располагалось монтажное управление. И даже гордость махалли, вековая чинара, попадала в первый подъезд нового четырехэтажного дома, а значит, шла под пилу и топор. Он несколько раз приезжал в свою чайхану и под разными предлогами обходил махаллю. Заходил он и в управление, бывший особняк местного богача. "Как же можно такой дом пустить на слом?" - думал Краснов, оглядывая шумного Чигатая, в тупичке. На фронтоне здания, на резном ганче стояла дата - "1911 г."... Построенный из светло-желтого кирпича дом, где до сих пор не меняли паркет и оконные стекла, в землетрясение не дал ни одной трещины - в этом Краснов убедился сам. Снести такой дом - большая проблема. Танками нужно крушить, взрывать. А зачем? Разве нельзя его в будущем приспособить под какое-нибудь учреждение? Дом представлял и архитектурный интерес - это Борис Михайлович понял только сейчас, обретя многолетний опыт строителя: он видел в нем удачную попытку соединить европейский стиль с восточным, с учетом местного климата. И многое ведь удалось воплотить: Краснов помнил прохладные комнаты, обилие в них света и воздуха. В свое время среди глухих дувалов это был единственный дом, выходивший окнами на улицу. Ох как хотелось, наверное, Ахмаджану-байваче, бывшему его владельцу, чей след затерялся в дымных кофейнях Стамбула, казаться среди своих компаньонов передовым, прогрессивным... Вот и выстроил дом так... Окна-то на улицу были, но на них висели жалюзи из гибкой стали, спускавшиеся изнутри, которые служили до сих пор. На всей металлической фурнитуре дома и литье стоял неожиданный оттиск: "Одесса, г. Лемманнъ". Да, неблизкой была поставка. Возвращаясь из махалли в чайхану, Борис Михайлович подолгу беседовал с Махсумом-ака, тот уже не работал и пополнил ряды стариков, сидевших в красном углу чайханы. Краснов слушал неторопливую речь Махсума-ака, видел, как входил участковый милиционер, и, что-то решив, уходил довольный. Иногда их разговор перебивали: обращались к Махсуму-ака по поводу будущей переписи или встречи с депутатом, или спрашивали, у кого в |
|
|