"Рауль Мир-Хайдаров. За все наличными" - читать интересную книгу автора

пельменей, изготовленных на пару, подсел какой-то шустрый молодой парень, но
ему не дали и пяти минут спокойно перекусить, то и дело подбегали водители
- утрясали цену и маршруты, жаловались друг на друга. Да, это была удача -
в лице владельца автостанции, ну не самого, конечно, скорее главного
подручного, - хозяин в эти минуты скорее всего развлекался где-нибудь.
Улучив минуту, кавказский пленник обратился к парню по-чеченски:
- Братан, не можешь отправить меня срочно в Ростов? На суд опаздываю,
грех, если не успею...
Парень внимательно оглядел сотрапезника, и, видимо, найдя его вполне
кредитоспособным, дружелюбно ответил:
- Святое дело. Понимаю. Но ростовских машин, к сожалению, сегодня нет.
Правда, безвыходных положений не бывает, не так ли? Можно поискать желающих
проскочить до Ростова... Не найдем добровольцев, заставим, но только это
будет стоить... - он немного призадумался, - восемьсот баксов...
- Восемьсот для меня многовато, брат. Телеграмму час назад получили,
некогда было родню обежать, постарайся договориться за пятьсот. - Ему не
хотелось, чтобы эти ушлые ребята почувствовали, что он при деньгах, и
добавил еще: - Только чтобы машина была новая, а не колымага, и водитель
один - я могу его подменить на трассе.
- Хорошо, хорошо. Люблю людей серьезных. Время смутное, дорога
долгая... Ночь... Но тебе повезло, я ведь сам отправляю. Меня зовут Абдулла,
кликуха Зуко, - запоздало представился парень и протянул через стол крепкую
руку с цветной татуировкой.
Новый знакомец с латиноамериканской кликухой пропадал долго, больше
часа, - беглец успел за это время пару чайников опорожнить, - как вдруг
прямо к столу, несмотря на все запрещающие знаки вокруг, подрулила бежевая
"Волга" со ставропольскими номерами.
- Вот тебе славный скакун, братан, и водила - парень проверенный.
Если что, я его из-под земли достану, - частил вывалившийся с заднего
сиденья Абдулла. - Гони сто долларов аванса, а остальные четыре сотни
Андрюхе на месте, и счастливого пути!
Беглец протянул Зуко стодолларовую купюру, и машина, дав длинный
музыкальный аккорд из неувядающего на Кавказе "Сулико", мощно рванула с
места.
"Прощай, Чечня! Прощай, Грозный! Прощай, кавказский плен!" - хотелось
кричать беглецу, но он с трудом сдержался, хотя сердце, казалось, вот-вот
выскочит от радости.
"Волга" ставропольского Андрея, видимо, постоянно моталась на Северному
Кавказу, потому что на постах ГАИ он выходил не волнуясь, со служивыми
людьми здоровался небрежно за руку и разговаривал запанибрата, ничто не
осталось без внимания наблюдательного пассажира. И это также было удачей -
значит, не станут проверять документы и рыться в его сумке: и то, и другое
было крайне нежелательным. Машина была оснащена приемником с магнитофоном,
но записи у Андрюхи оказались сплошь блатными, и беглец время от времени
просил переключиться на радио. Слушая последние известия из Москвы, он
невольно с улыбкой ловил себя на мысли, что вот-вот прервется передача и
чеченское радио сообщит в эфир о побеге тщательно охраняемого пленника, его
приметы, примерный возраст и во что тот одет. Эта нелепая мысль, впрочем,
навела его на более серьезные раздумья. Только в машине Андрея он осознал,
что три года - а это в ошалевшей России большой срок - он жил нереальной,