"Рауль Мир-Хайдаров. Судить буду я" - читать интересную книгу автора

со всей страны, тогда оптовых покупателей было мало, деньги еще что-то
стоили. Сабир-бобо, как и хан Акмаль прежде, довольно часто повторял: не в
деньгах счастье, - уж они-то знали, что говорили.
Быстро меняющаяся ситуация в государстве то радовала, то пугала
Сабира-бобо. Развал страны и ожидаемый суверенитет республики, казалось,
сулили благо, хан Акмаль автоматически получил бы свободу, обвинение
прокуратуры чужой страны для Узбекистана не имело бы силы, а уж дома
Арипов отговорился бы, еще и капитал нажил за время, проведенное в
подвалах КГБ. Пугало другое. Кто придет к власти в суверенном Узбекистане?
Раньше все было ясно, правительство, его верхние эшелоны, считай,
формировались в Аксае, мало кто становился министром без одобрения хана
Акмаля, но то были люди известные, родовитые, уважаемые, члены партии, с
опытом руководства, о претендентах, не занимавших посты, и разговор не
возникал. Но сегодня, когда и в спокойном Узбекистане забурлил народ,
появились новые лидеры без роду, без племени, какие-то поэты и писатели,
ученые и журналисты, инженеры и агрономы, и массы слушают их, верят,
дружно вступают в новые партии и движения. Куда они поведут Узбекистан?
Приоритет прав личности, гражданина перед интересами нации, государства -
что это такое? Не далеко ли заведут край новоявленные демократы из
Ташкента и их друзья в областях? А как же религия? Ислам? Будет ли она
влиять на государство или они обречены существовать сами по себе?
Сабир-бобо, вспоминая многих влиятельных людей, прежде бывавших в Аксае,
теперь понимал, что ни у кого из них за душой не было программы для
Узбекистана, хотя гостили тут и академики, и профессора, и секретари
обкомов. Так, пробавлялись критикой в адрес центра, диктата из Москвы,
засилия монокультуры хлопчатника - об этом сейчас пишут даже молодежные
газеты, причем гораздо обстоятельнее и толковее. И если время от времени
появлялась оппозиция, то цель у нее была одна - не дать человеку из чужого
клана сесть на высокий пост в Ташкенте. Шла постоянная борьба за место у
кормушки. И хан Акмаль, по существу, занимался тем же: шантажировал,
интриговал, убивал только ради постов, насаждая повсюду своих людей, и у
него не было программы для суверенного Узбекистана. Вот только Сухроб
Ахмедович Акрамходжаев, по кличке Сенатор, появившийся в Аксае незадолго
до ареста хана Акмаля, видимо, имел какую-то программу, чем увлек хозяина
Аксая и получил пять миллионов для ее реализации, да и то он не раскрыл ее
полностью, говорил, подождите, дайте мне срок и деньги - будет вам и
партия, и программа.
Но теперь Сенатор далеко, не до политики ему сейчас, а Сабир-бобо нужно
точно знать, у кого какие цели, за кем сегодня мощные силы, ошибаться
нельзя, он должен поставить на верную карту. Иногда ему хотелось забыть о
политике, не вмешиваться в нее, отдать все деньги духовенству, пусть
построят мечети и медресе и назовут какую-нибудь его именем. Но и в
мусульманском движении не было единодушия, каждая религиозная ветвь тянула
одеяло на себя, и сам муфтий мусульман Средней Азии и Казахстана сидел на
троне непрочно. Уж тут-то Сабир-бобо ориентировался верно. Уйдут деньги
непонятно куда, и следов потом не отыщешь. Ставку на одну религию делать
рано, считал человек в белом, пока это удел стариков из провинции, а они в
жизни государства играют не главную роль, все решает по-прежнему партийная
номенклатура, люди на должностях.
В Узбекистане, как и в соседних республиках, за годы перестройки мало что