"Рауль Мир-Хайдаров. Судить буду я" - читать интересную книгу автора

неожиданно встал и, торопливо попрощавшись, исчез. По лестнице, отыскивая
глазами свое место, поднимался мистер Лежава.

Аксай после ареста его хозяина, личного друга и советчика Шарафа Рашидова,
директора агропромышленного объединения, дважды Героя Соцтруда, депутата
Верховного Совета, лауреата многих премий, откликавшегося на кличку "Наш
Сталин", которого многие просто и любовно величали "хан Акмаль", затих,
замер, затаился. Кроме Акмаля Арипова, арестовали еще нескольких его
приближенных, особенно лютовавших в округе. Возрадовался народ Аксая,
думал - наконец-то и к ним с перестройкой иная жизнь придет. Но шел месяц
за месяцем, а лучшая, сытая жизнь в Аксай не заглядывала, даже наоборот,
становилось все хуже и хуже.
Если в первое время народ на улицах, в чайхане, на свадьбах говорил о том,
что наболело за долгие годы правления хана Акмаля, и ругал его
приспешников, то теперь ситуация изменилась. Снова простые люди не
поднимали глаз от земли. Реальность возвращения хана Акмаля чувствовалась
во всем, и прежде всего в поведении его холуев. Вот кто ходил теперь с
гордо поднятой головой и уже вновь угрожал - подождите, вернется Хозяин,
он вам покажет и гласность, и перестройку, и плюрализм мнений, и
демократию. Особенно неспокойно почувствовали себя жители Аксая во время
ферганских событий, когда устроили погромы турков-месхетинцев. В эти дни
на постаменте бронзового Ленина на Красной площади Аксая появился
рукописный плакат: "Трепещите! Хан Акмаль вернулся!" Но тревога оказалась
ложной, хотя вовсю рассказывали, что видели хана Акмаля то тут, то там, и
со дня на день ждали его возвращения в Аксай на белом коне. Стихийные
бунты удалось взять под контроль, но цена тому оказалась чрезмерно
высокой. В одночасье турки остались без крова над головой и без нажитого
годами добра, их спешно вывезли военно-транспортными самолетами за пределы
Узбекистана. Целый народ за пятьдесят лет вторично лишился родины, и в
разных слоях населения сделали разные выводы. Не нашлось, как обычно, и
виновных, хотя организованность толпы поражала, в нужную минуту у нее и
транспорт под рукой имелся, и связь, и с питанием и ночлегом проблем не
возникало. Множество очевидцев подтверждало, как толпе ящиками водку
раздавали и баранов машинами подвозили, но нигде недостачи ни в магазинах,
ни на складах, ни в отарах после событий не обнаружат.
Вновь приободрился тихий, набожный старик в белом, Сабир-бобо, духовный
наставник аксайского хана Акмаля. После ареста Сухроба Акрамходжаева,
заведующего отделом административных органов ЦК, некогда получившего в
Аксае пять миллионов наличными, чтобы попытаться спасти хана Акмаля от
неминуемой петли и этими же деньгами пробиваться к высшей власти,
Сабир-бобо несколько сник: если уж таких людей, как хан Акмаль и Сенатор,
власти решились арестовать, несмотря на чины и должности, значит, борьба
за наведение порядка и справедливости ведется всерьез. Мучила его душу и
смерть любимого племянника-"афганца", которого он сам убил в день ареста
хана Акмаля прокурором Камаловым. Парень вырос в его доме, что называется,
с пеленок, он воспитывал его как сына и гордился, что тот стал сильным,
волевым, с двумя орденами вернулся из Афганистана. И будущее у него
намечалось прекрасное. Ведь все, чем владел Сабир-бобо, включая и
просторный дом с большим садом, подвалами-складами, автоматически
переходило к нему, и парень знал об этом, догадывался, что старик имеет