"Рауль Мир-Хайдаров. Судить буду я" - читать интересную книгу автора

- Артур, ты побудь один, я схожу в раздевалку "Бенфики", я обещал ребятам.
Они сегодня ночью возвращаются домой, через два дня важная календарная
игра в Лизбоне. - И он по-мальчишески ловко побежал вниз, они находились в
секторе, под которым располагались футбольные раздевалки обеих команд.
В перерыве матча произошла странная встреча, на минуту заставившая его
почувствовать себя неуютно. После плотного обеда в "Рице" Шубарина мучила
жажда, и он окликнул лотошника, появившегося в проходе, попросил передать
ему минеральной воды. Бутылку французской "Перрье" услужливо донес ему
мужчина, двигавшийся в его сторону. Передав воду, он без разрешения уселся
рядом, на место Гвидо, и вдруг на чистейшем узбекском языке, улыбаясь,
сказал:
- Добрый день, Артур Александрович, как вам живется в Мюнхене, нет ли
проблем?
Выручила обычная сдержанность, он молча допил воду и, повернувшись,
оглядел странного человека, говорившего по-узбекски.
Мужчина лет сорока, в модном мешковатом костюме, дорогом и чрезмерно ярком
галстуке, наверняка приобретенном в одном из французских магазинов на
Кайзерштрассе, по выговору и внешности вполне походил на ташкентца. Так с
уверенностью можно сказать в Москве или Ленинграде, но встретить земляка в
Мюнхене, да еще в самом дорогом секторе стадиона... Взгляд Артура
Александровича неожиданно упал на руку собеседника, и тяжелые безвкусные
перстни с крупными бриллиантами, называемые дома "болванками", выдали в
нем с головой "нашего" человека, к тому же отбывавшего срок, о чем
говорила татуировка у запястья, которую неудачно пытались вывести.
Мысль о том, что перед ним представитель нашего посольства, консульства,
других официальных учреждений или журналист, прибывший освещать финал
кубка европейских чемпионов по футболу, мгновенно пропала, он уже знал, с
кем имеет дело. Шубарин пытался вспомнить это узкое, нервное лицо с тонкой
ниточкой холеных усов, с неожиданно срывающимися в бег глазами, никакая
респектабельная одежда не могла скрыть в этом человеке нечто порочное,
блатное. Японец ясно видел несмываемое тавро преступного мира, на этот
счет он никогда не ошибался, слишком хорошо все это было знакомо ему.
- Спасибо. У меня нет проблем. Правда, скучаю по Ташкенту, - ответил он
кратко, желая закончить разговор до прихода Гвидо, тот ведь тоже мог
догадаться, кого представляет неожиданно объявившийся земляк; человек,
затевающий банковское дело, не должен якшаться с уголовкой, банк с плохой
репутацией - нонсенс.
- Да, мы знаем, что дела у вас в Германии идут блестяще, к вам проявляют
интерес многие солидные люди, вы пользуетесь доверием известных
бизнесменов, и не только немецких. И мистер Лежава, кажется, готов вложить
деньги в ваш банк?
- Мы об этом еще не успели переговорить, - обрубил Шубарин, торопя гонца
сказать главное. Тот, видимо, тоже догадывался, что времени у него в
обрез, и продолжал:
- Вы самостоятельно и удачно внедряетесь в банковскую систему Европы, и
ваша ставка на немцев по обе стороны границы проста и гениальна
одновременно. При вашей хватке вряд ли кто сумеет вклиниться рядом,
приоритет за вами. К тому же ваши приятели, включая мистера Лежаву, уже
занявшие определенное положение в западном бизнесе, тоже вряд ли останутся
в стороне, если увидят успехи на германском фронте.