"Рауль Мир-Хайдаров. Масть пиковая" - читать интересную книгу автора

разом - ТАШКЕНТ, - и от этого жизнь как-то сразу ожила кругом, что-то
прорвало ватную тишину, и он услышал за спиной веселый трамвайный звонок.
"Ей, поберегись!" - предупреждал замешкавшихся прохожих кондуктор. Но
вдруг первые три буквы неожиданно погасли, и на фронтоне здания на
заокеанский манер обозначилось: "КЕНТ". Владелец припарковавшейся машины
невольно улыбнулся, почему-то повторил вслух: "Кент..." - и решительно
двинулся к станции. То тут, то там, на всей огромной территории
привокзалья, вспыхивали фонари, озарялись светом стекла зала ожидания, а
из распахнутых настежь окон ресторана на втором этаже грянула музыка -
вечер на столичном вокзале вступал в свои права. Человек, оставивший
машину на платной стоянке, а звали его Сухроб Ахмедович, был высок ростом,
чуть грузноват, хотя еще чувствовалось что-то спортивное в осанке и в
легкости походки. Не сразу и не каждый мог определить его возраст, слишком
моложаво он выглядел, наверное, этому способствовала и его манера
поведения, свободная, раскованная, однако лишенная вульгарности, да и
стиль одежды, пожалуй, не выдавал его положения в обществе. Сухроб
Ахмедович не имел в руках ничего, и если бы и наблюдали за ним, наверное,
подумали бы, что он приехал кого-нибудь встречать. У первой платформы
стоял проходящий поезд Москва - Душанбе, и перрон оказался многолюдным,
шумным, но у него вряд ли могли оказаться тут ненужные знакомые. Круг
людей, среди которых он вращался, если даже изредка пользовался поездами,
предпочитал все-таки свой фирменный "Узбекистан".
Сухроб Ахмедович, выйдя на первую платформу, на всякий случай пристально
оглядел нумерацию вагонов и направился к голове поезда. Внешне он не
бросался в глаза. Неяркий твидовый пиджак, темно-серые строгие брюки, на
ногах удобная бесшумная "Саламандра"; ворот однотонной вишневого цвета
рубашки распахнут, но это не портило вида, скорее наоборот, подчеркивало
элегантный, спортивный стиль моложавого мужчины.
В его планах все было рассчитано по минутам, но он все-таки машинально
глянул на часы - тяжелые, массивные, блеснувшие золотом, швейцарский
"Роллекс", - успевал. Он шел, смешавшись в толпе встречающих и
отъезжающих, то и дело поглядывая на номера вагонов и вроде отыскивая
кого-то взглядом. Делал он это вполне профессионально, натурально, и
театральный и киношный режиссер остались бы довольны, доведись им снимать
сцену на вокзале.
У подземного перехода он на секунду остановился и, чертыхнувшись,
перевязал шнурок на левом ботинке, убедился лишний раз, что хвоста за ним
вроде нет. Он догадывался что догляд за ним мог быть куда изощреннее, чем
его несложные хитрости.
В туннеле он услышал, что до отхода поезда Ташкент - Наманган осталось
пять минут. Пока все шло по четко выверенному плану.
Из перехода он двинулся к своему вагону. Вышколенный проводник мягкого
спального дожидался запоздавших пассажиров, хотя другие уже поспешили
подняться к себе и убирали подножки. Сухроб Ахмедович протянул скучающему
железнодорожнику два билета. Тот невольно спросил, а где же попутчик. На
что получил такой ответ:
- Видите ли, я храплю во сне и не хотел бы, чтобы мой недуг доставлял
неприятности соседу. Оттого всегда покупаю билет на все купе.
Хозяин вагона находился в добром настроении, к поездке прибыл после
обильного застолья с друзьями в чайхане, поэтому переспросил шутя: