"Александр Мирер. Будет хороший день!" - читать интересную книгу автора

"Но ты предвидел, да? Только и всего".
Они захохотали, с торжеством глядя друг на друга. Никто и никогда не
видел на Земле, чтобы крылатые муравьи роились диском правильной формы.
Никто и никогда! Значит, не зря они угрохали три года на подготовку
экспедиции, не зря клеили костюмы, парафинили двести ящиков со снаряжением,
и притащили сюда целую лабораторию, и обшарили десять тысяч квадратных
километров по Великой Реке...
"Я тебя люблю", - сказал Андрей, как всегда не к месту, и Аленка
процитировала из какой-то летописи: "Бе бо женолюбец, яко ж и Соломон".
На Андрея напал смех. Они хохотали, а диск висел над головами, слегка
покачиваясь, приятно жужжа. Они до того развеселились, что второй приступ
страха перенесли легко - не покрываясь потом и не вытаскивая пистолетов. Но
хохотать они перестали. И когда колонны огненных двинулись к ним, шурша по
тропе между деревьями, они сначала не особенно удивились.
Но только сначала.
"Наверно, так видна война с самолета", - подумала Аленка и заставила
себя понять, почему появилась эта мысль.
Муравьи шли колоннами, рядными колоннами, и, наклонившись, она увидела
сквозь лупу в забрале, что сяжки каждого огненного скрещены с сяжками
соседа. Скульптурные панцири светились на солнце, ряды черных теней бежали
между рядами огненных - головы подняты, могучие жвалы торчат, как рога на
тевтонских шлемах. Крупные солдаты, до двух сантиметров в длину, двигались с
пугающей быстротой, но Аленка наклонилась еще ниже и увидела в центре
колонны попочку, ниточку рабочих с длинными брюшками и толстыми антеннами.
Она сказала: "Андрюш, ты видишь?" - а он уже водил камерой над самой землей
и свистел.
Они снимали, сколько хватило пленки в аппаратах, потом пытались
переменить кассету кинокамеры, и в это время их атаковали сверху крылатые -
другие, не из диска. - и сразу покрыли забрала, грызли костюмы, и
вентиляторы завыли, присасывая муравьев к решеткам, а снизу поднимались
пешие... И Аленка испугалась. Она увидела, что Андрей судорожно чистит
забрало, и он был весь шуршащий, облепленный огненными, как кровью
облитый, - и тогда она выхватила контейнер из-за спины и нажала кнопку...
...Аленка закрыла глаза. Это был великолепный и страшный день, когда
они поняли, что найден "муравей разумный". Иной разум. После наступило
остальное: работа, работа, работа, и умные мысли, и суетные мысли... Но
тогда, на тропе, было великолепно и страшно. Контейнеры стали легкими, а
земля густо-красной, и по застывшим колоннам бежали другие, не ломая рядов,
и тоже застывали слоями, как огненная лава. Когда ее контейнер уже
доплевывал последние капли аэрозоля, муравьи ушли. Все разом - улетели,
отступили, сгинули, бросив погибших на поле боя...
Под настилом послышалось сопение, скрежет. Аленка посмотрела сквозь люк
и сморщила нос. Здоровенный крокодил медленно протискивался между угловой
сваей и лестницей. По-видимому, он воображал, что принял все меры
предосторожности - над водой торчали только глаза и ноздри, и он явно
старался не сопеть и деликатно поводил хвостом в бурой воде. Над палаткой
раздалось оглушительное: "Кр-р-рокодилы! Кр-р-ррокодилы!" Попугай Володя
орал что было мочи, сидя на коньке палатки и хлопая крыльями. Крокодил
закрыл глаза и рванулся вперед. Звук был такой, как будто провели палкой по
мокрому забору, - это пластины панциря простучали по свае. Он не успел