"Александр Мирер. Мост Верразано" - читать интересную книгу автора

мужчина, все равно спрашивайте Амалию, пожалуйста, это пароль. Это имя -
только для вас, мэм, для соседей меня зовут Джейн, хорошо?
- А как вас по-настоящему звать? - спросила Нелл.
- Амалия.
- Немка, небось?
- Угадали.
- Так как же вы работаете на евреев?
- Мой начальник - француз, - ответила Амалия и попрощалась.
"Ну и расистка, - думала она, переходя улицу. - Господин Эйвон такой
миляга, а эта... Неудивительно, что он не хочет жениться".
"Сотрудничество! - думала Нелл. - Дожидайся! Уж я-то пригляжу, чтобы
ты не пролезла к нему в гараж... Охранница..."

***

Так Амалия совершила первые две ошибки: взялась говорить с Нелл и не
поняла, что она за человек. Штука в том, что эта валькирия вовсе не была
расисткой, ничего не имела против черных сограждан, а кто такие евреи,
знала очень смутно. Например, не подозревала, что доктор Горовик (которого
она любила и привечала) - польский еврей, а о том, что Майер - еврейская
фамилия, узнала совершенно случайно, из какого-то фильма. И, по всей
вероятности, если бы Амалия догадалась простодушно спросить: "Миссис
Эйвон, за что вы на меня сердитесь?" - Нелл мгновенно оттаяла бы, и
история ЭИ несколько изменила бы свое течение.
Неизвестно, правда, к лучшему или к худшему; это как посмотреть.
Тем временем Умник в своем гараже стремительно выписывал в большом
блокноте строчки формул. Поднимал временами голову и упирался глазами в
блестящую, маленькую - размером с книжку карманного формата - машинку,
висящую в четверти дюйма над поверхностью стола. Лойер лежал под столом и
сладко спал, перебирая во сне рыжими, цвета волос Амалии, когтистыми
лапами.
Возможно, что пока Амалия знакомилась с Умником и Нелл, в святая
святых детройтских заводов "Дженерал карз", а именно в цехе испытаний
головных образцов, состоялся еще один интересный для нас разговор. На
стенде - на двух непрерывно бегущих пластмассовых лентах, - шелестя
колесами, покачивался знакомый нам "гурон" цвета морской волны.
Продолжалась эта езда на месте уже больше двух недель, и счетчики намерили
больше тридцати тысяч миль - ш-ш-ш-ш, шелестели колеса" и-и-и-и-и, пели
двигатели, компьютер регулярно менял режимы, изображая то подъем на горку,
то спуск, то езду по ровному шоссе; в электронной памяти фиксировались
полтора десятка параметров этой замечательной езды. Ящичек, стоящий под
капотом машины, не выказывал признаков усталости. Случилась
одна-единственная неприятность: перегрелся двигатель левого заднего -
плохая смазка. И все две недели у стенда дежурили наши знакомые, Арон и
Майк: кроме них, в зал допускались еще три человека: Си-Джи, Рональд Басс
и начальник опытного цеха. Испытатели дежурили по двенадцать часов в
сутки; смена-в восемь утра и восемь вечера, причем холостяк Арон сразу
объявил, что желает дежурить только днем, а по ночам у него другие дела.
Ну-с, насчет его дел всем было все понятно, и они едва не поссорились с
Майком, который вразумительно изложил свои претензии, упирая на то, что