"Хуан Мирамар. Несколько дней после конца света " - читать интересную книгу автора

И этот Гиссар стоял рядом с Рудаки в коридоре и смотрел в окно, а по
перрону вслед за медленно двигающимся поездом шел еще один точно такой же
Гиссар. Рудаки так смешно рассказывал:
- Посмотрю направо - Гиссар, посмотрю в окно - еще один. Чуть с ума не
сошел.
Оказалось, что по перрону шел брат-близнец того Гиссара, что стоял у
окна. И фамилия такая смешная, Гиссар - баран такой есть, оказывается.
"Может быть, и с Панченко такой же случай, - продолжал размышлять
Иванов, - но почему его брат среди Аборигенов? Бомж? Бродяга? Брат академика
в дорогом костюме? Нет, не вяжется. Абсурд!".
В отделе Иванов долго не задержался и, когда шел опять по коридору к
выходу, снова увидел Панченко - тот сидел в той же позе среди Аборигенов.
Иванов хотел было подойти и заговорить, но потом передумал. Что сказать?
Извините, вы что, не умерли? И прошел мимо.
С тех пор дурное расположение духа не покидало его, он продолжал сидеть
на скамейке и курил уже вторую сигарету подряд.
"А день удачно начинался, - подумал он и сказал себе: ~ Пора, идти еще
далеко", - но не встал, а решил посидеть еще немного.
Это утро у Иванова действительно началось удачно - он нашел книги.
Он вышел рано, когда только взошло первое солнце, и даже темные очки не
надел - вообще, не понятно, зачем их надевать, разве что, когда светит
третье, самое яркое, солнце. Иванов не любил носить темные очки, и сейчас с
удовольствием смотрел вокруг без очков и вдыхал прохладный утренний воздух.
Он шел на бывший бульвар Дружбы Народов на встречу с Переливцевым. Бульвар
этот никто из властей не переименовывал, просто его опять стали называть
Автострадой, как называли раньше, очень давно, еще в шестидесятые годы.
"Прошлого века. Ужас! - подумал Иванов. - Как давно!".
Автострадой этот бульвар, в сущности, и был и теперь выглядел довольно
странно: широкая автострада без машин - машины здесь проезжали теперь редко,
одна-две в день и все.
Проходя по улице Глазунова (Композитора? Художника? Переименовывалась
или нет? Иванов этого не знал и подумал: "Какая разница!"), он остановился у
многоэтажного здания, над входом в которое сохранилась надпись "Академия
коммунального хозяйства".
- Академия, - усмехнулся он, - когда-то все ремесленные училища стали
называться "академиями", и тут свои академики были, как у нас в институте, и
такие же, должно быть, маразматики.
"Академия", как и почти все здания вокруг, сильно пострадала от
погромов, бушевавших в первые годы "периода конца света". Началось тогда с
магазинов, а потом громили и грабили все подряд, кроме домов, в которых были
организованы группы самообороны.
- Тут и пожар был, - он посмотрел на закопченные стены третьего этажа и
неожиданно решил зайти внутрь, посмотреть, нет ли где целой электрической
лампочки, Маина ему плешь проела, требуя заменить перегоревшую лампочку в
ванной.
Иванов не любил и избегал заходить в брошенные дома - было в этом
что-то нечистоплотное, но сейчас решил изменить своим принципам и не из-за
лампочки, а потому, что тянуло его зайти, "кидало", как говорила Маина. Он
потянул входную дверь с выбитыми стеклами и оказался в просторном холле -
весь пол был загажен, дух стоял такой, что он решил было повернуть назад, но