"Хуан Мирамар. Несколько дней после конца света " - читать интересную книгу автора

Аборигенов был одет в строгий темный костюм.
Это было странно само по себе, но, мало того, у Аборигена было лицо
академика Панченко. Иванов зажмурился, потер глаза, но видение не исчезало:
он готов был поклясться, что это Панченко - трудно было не узнать его
широкоскулое, тонкогубое лицо, на котором застыло выражение собственной
значимости.
Иванов хорошо знал Панченко еще с аспирантских лет, не раз сталкивался
с ним и потом по работе, но так же хорошо знал он и то, что академик
Панченко умер полгода назад. Правда, сам Иванов на похоронах не был, хотя и
был делегирован от отдела, но Переливцев был и подробно рассказывал, кто был
на похоронах и где хоронили.
"Неужели может быть такое сходство?" - подумал он, и тут оказалось, что
он стоит столбом посреди коридора и мешает проехать трем аспирантам, которые
везли на тележке какой-то прибор. Иванов посторонился, а один из
аспирантов - его лицо было знакомо Иванову по семинарам - сказал:
- Любуетесь? А мы уже привыкли - он третий день здесь сидит.
- Так это Панченко? - тупо спросил Иванов.
- Кто его знает? Он не говорит ни слова, уже пытались с ним
заговаривать.
Аспирант ухватился за тележку, и троица с грохотом покатила ее дальше
по коридору.
Иванов еще раз посмотрел на Панченко - тот, как и Аборигены, неподвижно
сидел на полу в "позе лотоса" и смотрел прямо перед собой. Его строгий
деловой костюм в этой позе выглядел особенно дико, и вся его фигура казалась
значительной и зловещей.
- Тьфу! - Иванов едва удержался, чтобы действительно не плюнуть на
чистый паркет. - Только этого нам не хватало, оживших мертвецов, - и,
бормоча себе под нос, отправился к Академику.
Когда Иванов вошел, у Академика уже собрались все заведующие
лабораториями и две незнакомые личности сидели у стенки - одна из них,
высокая девица в камуфляже, была очень даже ничего.
"Ничего кадр", - подумал Иванов, а Академик сказал:
- Очень кстати, доктор Иванов, я только что говорил о вас, представляя
вас как талантливого ученого, основателя нового направления вашим новым
ученикам, - двое у стенки встали, а девица сделала нечто похожее на
книксен. - Это ваши новые аспиранты, - Академик сделал паузу, - э...
"Забыл, как зовут, старая перечница", - подумал Иванов, а Академик
продолжал:
- Ваши новые аспиранты, так сказать, надежда наша, э... младая поросль.
Младой поросли было лет по тридцать - тридцать пять. Иванов усмехнулся
и перестал слушать Академика.
"Откуда взялся Панченко, - думал он, - или это не Панченко? Если не
Панченко, то кто? Близнец? Такого сходства не бывает даже у близнецов, потом
выражение лица, костюм - он всегда ходил в таких".
Тут он вспомнил историю, которую рассказывал Аврам Рудаки. Будто бы тот
ехал в поезде, возвращаясь из командировки, и утром, когда поезд подходил к
вокзалу, стоял в коридоре. Он был после обильного возлияния накануне и
чувствовал себя не лучшим образом. В поезде он встретил сослуживца по имени
Гиссар.
"Надо же, фамилию запомнил", - подумал Иванов.