"Хуан Мирамар. Личное время " - читать интересную книгу авторауловить - смотрел он всегда сквозь людей и внутрь себя, как будто постоянно
прислушиваясь к каким-то происходящим в его организме процессам. Правда, был у него запоминающийся голос - тихий и проникновенный, но мало ли бывает людей с тихим и проникновенным голосом, а поговоришь с ними, услышишь тихий и проникновенный голос, и все, и забудешь. Хиромант же был явлением незабываемым. - Страшный мальчик, - сказала о нем как-то одна впечатлительная девушка. И действительно, в присутствии Хироманта становилось как-то не по себе. Он часто подсаживался к пьющим компаниям на Кресте, подсаживался и просто сидел, говорил редко, как правило, что-нибудь незначительное: "Погода, смотрите, какая хорошая" или "Что-то Валька-стерва сегодня тихая". Валька-стерва была крикливая и злая официантка в Кофейнике, и все завсегдатаи боялись ее, но в присутствии Хироманта она всегда становилось тихой и даже пыталась быть вежливой, хотя давалось ей это тяжело - даже костяшки пальцев, сжимающих поднос, белели от сдерживаемой злости, но сдерживалась и не хамила. Все побаивались Хиромайта. Некоторые говорили, что он кэгэбист и доносчик, но говорили за глаза и как-то неуверенно, потому что в душе понимали, что это не так - не было в нем этого суетливого заискивания, услужливости мелкой и неуместной, которая всегда "стукача" выдает и отличает. Он никогда не спорил, а споры в Кофейнике всегда были жаркие, до крика, обо всем, но больше всего о политике - власть ругали открыто. Софью Власьевну - Советскую Власть ненавидели все, и всегда кто-нибудь из завсегдатаев приходил с новым анекдотом о власти и все над этим анекдотом это не преувеличение - он действительно никогда не смеялся, только иногда рот кривил презрительно, когда анекдот или чья-нибудь шутка были слишком уж глупыми или пошлыми. В Кофейнике Хироманта не любили, но никто не решался открыто ему перечить, хотя обществом его явно тяготились, и как только он подсаживался к какому-нибудь столику, компания быстро расходилась, выдумывая разные предлоги. Однажды наглый и глупый алкоголик Чернецкий, на-бычив свою кудрявую низколобую голову галерного раба, сказал ему: - Что ты сидишь тут, высматриваешь, вынюхиваешь?! Пошел отсюда, а не то вышвырну тебя, тихарь недоделанный! Хиромант продолжал сидеть, не говоря ни слова, разглядывая свои руки, а когда Чернецкий выдохся и перестал орать, вдруг сказал тихо, ни к кому не обращаясь: - А вот интересно - у онанистов волосы начинают на ладонях расти. Конечно, все присутствующие тайком проверили свои ладони, но только дурак Чернецкий, который только что кончил угрожающе размахивать руками, повернул их ладонями кверху и уставился на свои ладони, как баран на неожиданно возникшую на привычном пути изгородь. Общий хохот увенчал победу Хироманта - Чернецкий, грохнув стулом, покинул заведение, а Хиромант продолжал сидеть и молчать. Странный человек был Хиромант, странно было и то, что он не пил, не пил вообще ничего - ни вина, ни водки, ни пива, и это в тот исторический момент, когда Империя уверенно скатывалась в бездну всеобщего пьянства и загула. |
|
|