"Игорь Минутко. Золотая братина: В замкнутом круге" - читать интересную книгу автора

Бал Великой императрицы

Петродворец, 12 января 1775 года

Был поздний зимний вечер, в беспросветной тьме лепил густой мокрый
снег, несомый порывами сильного ветра. Не приведи Господи в такую погоду
оказаться на улице или в голом поле... Окна тронного зала Петродворца были
ярко освещены вереницей люстр со множеством горящих свечей, топились печи,
огонь пылал в огромном камине. На антресолях музыканты настраивали
инструменты. Зал постепенно заполнялся гостями, приглашенными сюда от
праздничных столов: белые парики, военные парадные мундиры, роскошные
туалеты дам - соревнование драгоценных украшений со всего света.
Возбужденные голоса, смех. Несколько в стороне от собравшихся стояли
иностранные гости - дипломаты, торговцы, военные, - наблюдали, тихо,
сдержанно переговаривались. И все ждали: сейчас должна появиться Екатерина
Вторая, могущественная императрица Российская, которая учинила сегодня пир
по случаю победы над антихристом Емелькой Пугачевым.
Открылись застекленные двери, замерли по обе стороны лакеи с жезлами. И
вот тихий шепот:
- Государыня наша.
- Повелительница...
- Красота райская!
А Екатерина Вторая, в бальном широком платье из голубого атласа,
отделанном жемчугами, царственно шествовала по живому коридору, одаривая
всех приветливым, веселым взором, милостиво принимая реверансы дам и поклоны
мужчин. Медленно шла об руку с человеком лет сорока, высоким, могучего
телосложения, с сильными и резкими чертами лица, которому мертвый левый глаз
придавал что-то зловещее.
- Потемкин... Потемкин... - шелестело в праздничной толпе.
За Екатериной Второй и Потемкиным легкой, воздушной стайкой порхали
фрейлины. Кругом подобострастные, счастливые лица: это же честь великая - на
такой бал зваными оказаться! Лишь один человек в праздничном зале был мрачен
и хмур. Граф Григорий Григорьевич Оболин, статный, худощавый, с нервным
бледным лицом, стоял у мраморной колонны вместе с другом своим (еще с
отроческих лет), графом Петром Ивановичем Паниным, несколько дней назад
вернувшимся с Урала. Григорий Григорьевич, хоть и на расстоянии, в упор
рассматривал Потемкина и яростно шептал в волосатое ухо Панина:
- Что она нашла в Потемкине? Страшен, толст, безобразен. Да к тому же
одноглаз!
- Не скажи! - усмехнулся Петр Иванович. - Не скажи, Григорий
Григорьевич! - И продолжал тихим голосом: - Матушка наша императрица в этом
толк понимает. И не нам судить. А что тебе по второму разу выбор не вышел -
смирись!
Одна придворная красавица наклонилась к розовому ушку другой:
- Графушка Григорий Григорьевич Оболин у матушки нашей отставку
получил. До спаленки так и не доскребся, от ворот поворот!
И в это время музыканты на антресолях заиграли первый менуэт. Екатерина
Вторая протянула руку Потемкину.
- Не откажи, Григорий Александрович!
- Государыня моя! - пробасил князь Потемкин. - Как можно! Солнце наше