"Игорь Минутко. Золотая братина: В замкнутом круге" - читать интересную книгу автора

Оболин. По бокам, на полшага сзади, бесшумно следовали Евгений и Станислав.
У охраны все было готово для скромного праздника. Федор Рябушкин и
Остап Цугейко сидели за столом, с вожделением поглядывая и на дорогую
заграничную выпивку и на закуску. Но Никодим Иванович хотел увидеть финиш
велогонки - он почему-то болел за поляков. Когда наконец позвонил директор
музея по внутреннему телефону, выслушав его, Воротаев сказал:
- Ладно, совсем я вас истомил. Как говорится, соловья баснями не
кормят. Да вот и директор команду дал. Федор, иди отключи сигнализацию
стенда "Золотой братины" и третий монитор отрегулируй на зал с сервизом:
восьмой канал, если я не ошибаюсь.
- А в чем дело? - удивился Федор Рябушкин.
- Приказы начальства - что? Правильно! Выполняются. И выполняются
молча, без вопросов. - Никодим Иванович улыбнулся и подмигнул молодому
охраннику. - Директору там что-то понадобилось. И важный гость у него. Ты,
Остап, иди с Федором, набирайся опыта. А я пока по первой налью.
Охранники из второй половины помещения, где расположены пульт
сигнализации, мониторы и телефоны оперативной связи, вернулись через
три-четыре минуты.
- Все сделано, командир, - доложил Федор, но вид у него был
озабоченный. - Я на втором мониторе четырнадцатый зал осмотрел - он перед
лестницей, которая ведет вниз, в подвальные залы. Туда Иван Кириллович не
один прошел, с ним еще трое, а два амбала мне очень не глянулись. Знаю я
таких...
- Не нашего ума дело, Федя, - отмахнулся Воротаев. - Сейчас пойдем по
монитору поглядим, чего у них там. Только давайте сначала по первой выпьем.
А то праздника у меня и в помине нету.
Разобрали стаканы.
- С днем рождения, Никодим Иванович! - сказал Федор Рябушкин.
- С днем рождения! - повторил Остап Цугейко. Чокнулись, дружно выпили.
- Что-то вкус... - начал было Федор, но не договорил: глаза его
закатились под лоб, он выронил пустой стакан и стал медленно сползать со
стула.
Остап лишь короткий миг с изумлением смотрел на товарища и вдруг,
потеряв равновесие, завалился на спинку стула и с грохотом рухнул на пол.
Никодим Иванович Воротаев, перешагнув через Остапа, быстро подошел к двери,
закрыл ее на ключ и направился к пульту сигнализации и мониторам. Он был
сосредоточен и совершенно спокоен.
В это самое время Иван Кириллович Любин и граф Оболин, сопровождаемые
молчаливыми детективами Евгением и Станиславом из фирмы "Амулет", входили в
сводчатый подвальный зал. В его глубине был выставлен единственный
экспонат - сервиз "Золотая братина", состоящий из трехсот пятидесяти
предметов, а триста пятьдесят первым предметом была сама братина - древний
сосуд для вина. В витрине недоставало единственного предмета -
продолговатого блюда, которое сейчас держал в руках Иван Кириллович. Для
него в черном бархате витрины было оставлено углубление, по форме
соответствующее блюду.
- Подсвет сейчас включать не будем, - пояснил директор музея
прерывающимся от волнения голосом. - Поместим блюдо на его место - и тогда я
включу подсвет, он у нас особый, еще мой отец придумал. Вы, Александр
Петрович, увидите ваш фамильный сервиз во всей его божественной красоте.