"Игорь Минутко. Золотая братина: В замкнутом круге" - читать интересную книгу автора

Если бы это была картина, ее следовало назвать так: "Бабочка в полете". Под
рисунком теми же каракулями было написано: "Дяденька! Сделай мою бабочку
эмблемой своего музея. Не задорого отдам - $ 1000".
- Вот! Я же говорил вам: присылают...
- Остановитесь, Иван Кириллович. Успокойтесь.
Любин и сам понимал: надо молчать. Возникало, надвигалось воспоминание,
еще немного - и оно обретет реальные черты.
- Я помогу вам вспомнить, - Табадзе, может быть, не осознавая этого,
говорил таким тоном, как будто успокаивал испуганного ребенка. - Давайте для
начала выпьем наши остывшие напитки и погрызем сухарики.
Крепкий чай и кофе со сливками, почти остывшие, были выпиты несколькими
глотками. И сухарики исчезли мгновенно - только хруст стоял. Наверное, на
нервной почве. Впрочем, это относится только к господину Любину. Табадзе
сказал задумчиво:
- Все это, конечно, послано из какого-нибудь банального
интернет-кафе. - Он помолчал. - Вы успокоились, Иван Кириллович?
- Вполне.
- Убежден, - продолжил Табадзе, - мы с вами думаем об одном и том же.
Наш итоговый аналитический разговор в 1996 году, когда все было кончено... В
этом самом кабинете... Вы, наверное, вспомнили те записки вашего родителя
Кирилла Захаровича, которые были обнаружены в третьей папке с документами о
"Золотой братине"...
- Да, да! И в них говорилось о встрече в Эрмитаже, в запаснике, с
этим... - Любин замешкался.
- Именно. В тех записках речь шла о встрече Кирилла Захаровича с
Грэдом.
- Я помню, но смутно.
- Для нас сейчас важен внешний вид таинственного духа, явившегося тогда
в подвалы Эрмитажа. Каким описал его ваш отец. Один момент, Иван
Кириллович... Признаюсь вам об одном свойстве своей памяти. Вообще, она у
меня безукоризненна и безотказна. Тьфу, тьфу... И есть у нее особенность:
если в документах - любых - меня нечто поражает, потрясает, я запоминаю этот
текст навсегда и дословно. Сейчас... - Табадзе закрыл глаза, веки трепетали,
черты лица напряглись. - Вот словесный портрет Грэда, данный в тех
записках. - И Арчил Тимурович продолжал медленно, напряженно, как будто
всматривался внутренним взором в полустертые строки: - "Передо мной стоял
молодой человек дивной неземной красоты в белом одеянии, какие носят, если
судить по полотнам живописцев, индийские священники высокого ранга. Его
волосы были подвязаны белой лентой, под правым ухом привлекала внимание
маленькая коричневая родинка в виде бабочки".
Возникла пауза. Любин и Табадзе смотрели на экран компьютера: большая
коричневая бабочка по-прежнему еле уловимо трепетала крылышками.
- Теперь, Иван Кириллович, - нарушил молчание Арчил Тимурович, - кратко
и быстро. Я окончательно убежден: время нас торопит, и мы не имеем права
позволить себя опередить. Сейчас не буду посвящать вас в свои соображения,
догадки, если хотите. Рановато... Но скоро, надеюсь, появится
определенность... А сейчас мы распечатаем все это на принтере. Он у вас
работает?
- Безотказно! Мария Никитична...
- Копии я возьму с собой...