"Игорь Минутко. Золотая братина: В замкнутом круге" - читать интересную книгу автора

тому назад, прибыли высокие военные чины, кто-то мне сказал - из
Генерального штаба. Гостей именитых понаехало - тьма. Открытие получилось
торжественным, слышно было, как оркестр исполнял Гимн Отечества, мелодии
времен Отечественной войны. Крики "Ура!". Кажется, салют...
- Простите, Иван Кириллович, - перебил Табадзе. - А вас на открытие не
пригласили?
- С какой стати? Я, вообще, знаете ли, очень невоенный человек. Очень.
- И никогда там, за забором, не бывали?
- Никогда! Вы, Арчил Тимурович, меня удивляете. Зачем мне там бывать?
Что с ними у меня...
- Понимаю, - опять перебил Табадзе. - И с руководством этого общества
вы не знакомы?
- Не знаком! - еле скрыв раздражение, подтвердил Любин.
- Это же так естественно: соседи все-таки...
- Вот соседи они нормальные. Хорошие, можно сказать, соседи: всегда у
них порядок, тихо, спокойно. Дисциплина. Военизированная ведь организация. А
вот чтобы подать заявку на экскурсию в наш музей... Ведь переулок перейти.
Что, их воспитанников не интересует история отечества? Так вот, Арчил
Тимурович. За все время соседства - ни одной заявки! Ни разу! Ни разу... -
задумчиво повторил Табадзе. - Да, ни разу!
- Интересно... - еще более задумчиво молвил Арчил Тимурович. - Что же,
приступим к главному делу, Иван Кириллович.
"Лендровер" осторожно въехал в ворота.
- Поверните за музей, налево. Там у нас служебная стояночка. На
"стояночке" оказалось несколько легковых машин, и среди них стояла синяя
потрепанная "девятка" с поднятым капотом - в моторе копался Михалыч,
демонстративно не замечая "мустанга" Табадзе, который осторожно,
медленно-медленно, пятился в дальний угол. Наконец замер.
"Обиделся Михалыч, - подумал Иван Кириллович. - Вот же характер".
...Скоро Любин и Табадзе, пройдя через приемную директора, где
миловидная молодая женщина первая поздоровалась с ними (всегда вежливый и
галантный с дамами, Арчил Тимурович и рта не успел раскрыть), а директор
музея сказал несколько официально:
- Мария Никитична, пока у меня гость, я занят. Только записывайте
звонки.
- Как всегда, Иван Кириллович, - последовал ответ. И, улыбнувшись
Табадзе, женщина спросила: - Вам чай или кофе? Наш Иван Кириллович
предпочитает кофе со сливками.
- И с сухариками, - вставил Любин.
- Тогда мне, пожалуйста, крепкий черный чай. И тоже с сухариками.
Положительно Мария Никитична и Арчил Тимурович понравились друг другу.
Еще через несколько минут Любин и Табадзе сидели в кабинете Ивана
Кирилловича перед темным экраном компьютера. Рядом, на низком столике, на
подносе стояли две чашки на блюдцах: одна с чаем насыщенного янтарного
цвета, другая с кофе, которому сливки, подумал Арчил, придали окраску бурной
воды Куры после сильных дождей в горах. В приземистой вазочке аппетитной
горкой вздымались румяные сухарики, обсыпанные маком и сахаром.
- Что же, Арчил Тимурович, приступим.
Любин включил компьютер, вспыхнул экран, в котором два осьминога
медленно плыли рядышком, похоже, любовно поглядывая друг на друга.