"Игорь Минутко. Шестнадцать зажженных свечей" - читать интересную книгу автора

гражданкой Савохиной О. П., которая недостойным поведением..."
Внизу фломастером было приписано: "Бедное, бедное Эфирное Создание!" -
и нарисована потешная рожа, видно, это создание изображающая.
И приписка и рожа показались вдруг Косте невероятно смешными, и он
засмеялся. Смех острой, обжигающей болью отозвался в голове и во всем теле.
Но остановиться Костя не мог - так и вошел в подъезд, прыская судорожным
смехом.

Глава третья
ЯВЛЕНИЕ ДОН КИХОТА

Родители Кости, Лариса Петровна и Виталий Захарович, сидели перед
телевизором и оба делали вид, что смотрят документальный фильм о событиях в
Африке. Было пять минут девятого. Костя задерживался на четверть часа.
Любовь к Лене, все, что с ним происходит, Костя хранил в тайне от отца
и матери. Лишь своим друзьям, Эдику и Кириллу, поведал он о Лене и теперь
раскаивался в этом: его не поняли. Ирония, шуточки. "Вы, сэр, из
девятнадцатого века, - сказал Кирилл. - В наше бурное время отношения полов
просты, как мычание".
Но родители догадывались. Они с тревогой наблюдали заметную перемену в
сыне за последние месяцы: Костя стал нервным, легко ранимым, вспыльчивым и
неожиданно, непривычно чутким; на Восьмое марта принес матери большой букет
мимозы, сказав: "Мамочка, ты у нас с папой самая замечательная женщина", - и
Лариса Петровна расплакалась; стол его был завален томиками стихов, родители
слышали, как он ночами ходит по своей комнате.
- В его жизни, - сказал как-то Виталий Захарович, - произошло нечто
огромное.
- Что именно? - спросила Лариса Петровна,
- Я думаю, он полюбил.
- Боже мой! Какая любовь? В пятнадцать лет!
- В шестнадцать, - поправил Виталий Захарович. Между Ларисой Петровной
и Виталием Захаровичем сразу возникло нечто вроде конфликта, они по-разному
оценивали перемену в сыне. Лариса Петровна склонна была видеть в ней
катастрофу, несчастье, внезапно свалившееся на ее Костика. Ви-талий
Захарович считал, что все закономерно.
Как-то само собой получилось: они избегали обсуждать перемену в сыне. И
одно определенно: оба и мысли не допускали, что эта любовь может быть
связана с мухинской компанией.
- ... Все-таки, - сказала Лариса Петровна, незаметно взглянув на
стенные часы, - мы его перегружаем. Может быть, отказаться от музыки? Три
раза в неделю! Школа, английский, скрипка.
- Дело не в перегрузке, - ответил Виталий Захарович. - Дело, как ты
знаешь, совсем в другом.
- Я не хочу в это верить! - раздраженно начала Лариса Петровна. - Если
так, он мог бы...
В передней заскрежетал ключ в замочной скважине, хлопнула дверь.
- Костик! - Мать уже шла навстречу сыну. - Где ты застрял? Я дважды
подогревала ужин.
Виталий Захарович смотрел на экран телевизора. Оказывается, началась
спортивная программа: по наклонной дуге стремительно мчались гоночные