"Игорь Минутко. Искушение учителя (Версия жизни и смерти Николая Рериха) " - читать интересную книгу автора

- Не вмешивайся в мои дела! - гаркнул Блюмкин. Он тоже вскочил и,
схватив поэта за борта пиджака, притянул его к себе. - Только сунься в то,
Что я делаю! Сразу получишь пулю в лоб!
Похоже, начиналась драка. Уже спешили к месту происшествия официанты,
кто-то из знакомых принялся растаскивать сцепившихся молодых людей. Видно
было, что подобные размолвки здесь привычное дело. Только Сергей Есенин был
к происходящему совершенно равнодушен: отрешенно сидел, не меняя позы,
опустив буйну голову на грудь. Может быть, его одолела мрачная меланхолия.
Или другое: он привык к хмельным стычкам своих друзей, знал, что в конце
концов все окончится миром. Пьяным миром - с объятиями, поцелуями, клятвами
в вечной дружбе до гробовой доски.
Так и случилось: через несколько минут Блюмкин и Мандельштам сидели на
своих стульях, и Яков разливал водку по рюмкам из появившегося на столе
полного штофа:
- Давай, Ёсик, мировую!
- Черт с тобой, давай!
- Эй, Серега! Куда ты ушел?
- Я здесь, я никуда не уходил...
- И славно! Поехали!
Закусывая очередную рюмку водки сморщенным моченым яблоком, Осип
Мандельштам расслабленно, умиротворенно думал: "Все суета сует... А Яшка
вообще мировой парень, только трепач. Но, между прочим, без вранья тоже не
интересно жить на этом свете. Блефует, блефует Яшка со своими расстрелами.
Всем известно, каков он..."
Что же, почти все верно. Уже было о юном революционере к тому времени
мнение - не у его собутыльников из числа московской богемы, а у руководящих
товарищей из ВЧК: с одной стороны, Яков Блюмкин отмечен верой, притом верой
фанатической, в конечное торжество мировой пролетарской революции на всей
планете и готов за "святые идеалы" всемирного социалистического братства
людей труда, если понадобится, отдать свою молодую жизнь - до последней
капли крови, без остатка, но с другой стороны - он явный авантюрист, отсюда
склонность к авантюристическим поступкам и планам, зазнайство,
"революционные фантазии" - почва для безудержного хвастовства,
самовосхваления, к тому же отличается Блюмкин полным отсутствием моральных
устоев...
И тем не менее в оценке этого человека - "для дела" - перевешивало
первое: "Наш человек товарищ Блюмкин. Именно на таких и возить воз с бочкой
взрывоопасной революционной смеси. Что ж, пусть везет, пока ноги
переставляет".
Что же касается поведения нашего героя в "Кафе поэтов" четвертого июня
1918 года, то действительно, прав Осип Мандельштам, много было в словах Яшки
ерунды и бахвальства. Но внутри фрайерского мусора сболтнул чекист нечто, о
чем лучше бы ему помалкивать.

Для разъяснения - краткая хроника событий, начиная с середины мая 1918
года. Помните революционную песню? Впрочем, к кому я обращаюсь? Молодые ее
не знают, основные слушатели и исполнители этой песни - старшее поколение в
массе своей уже покинули сей бренный мир. Упомянутая песня начинается такими
словами:
По сенной дороге Шел в борьбе и тревоге Боевой восемнадцатый год...