"Святослав Минков. Лунатин!.. Лунатин!.. Лунатин!.." - читать интересную книгу автора

в ближайшем переулке или исчезал в магазине. Он испытывал
врожденный ужас перед всякого рода катастрофами и происшест-
виями. Это был человек не от мира сего. Он не интересовался
ничем, кроме науки. Гераклит Галилеев жил совсем уединенно в
комнатушке на чердаке, заваленной книгами со звездными кар-
тами и диаграммами. Иногда, правда, он ходил в театр, но и
тогда его дрессированная мысль не выходила из заколдованного
круга физики и астрономии. Пока люди вокруг него с трепетом
следили за тем, что происходило на сцене, и с упоением слу-
шали арию Мефистофеля, он думал: "Директная ротационная сила
небесного тела прямо пропорциональна произведению четверти
массы квадрата орбитной угловой скорости и разности квадра-
тов радиус-векторов планеты".
При этих метафизических мыслях он осторожно извлекал из
кармана неизменный пакетик с леденцами, клал одну конфетку в
рот и продолжал с удвоенной энергией свои рассуждения о ро-
тации небесных тел.
Так бесшумно и далеко от действительности жил этот чело-
век, когда в один из дней газеты сообщили, что рокфеллеровс-
кий фонд удостаивает его шестимесячной командировки в Амери-
ку.
Впервые в жизни на задумчивом лице Гераклита Галилеева
засияла счастливая улыбка победителя.
Он набил свои большие старомодные чемоданы таким множест-
вом книг, что даже сам председатель союза носплыциков поте-
рял равновесие под их тяжестью и напряг до предела свою
толстую шею, подняв их с земли.
Гераклит Галилеев прибыл в Гамбург и пробыл там четыре
дня. На пятый день утром он отправился в гавань и затерялся
среди пассажиров, двигавшихся по длинному подвижному мосту
над водой, появился на палубе парохода "Левиафан" и замахал
весело шляпой незнакомым провожающим на берегу.
Пароходная сирена тревожно загудела, и лопасти винта зах-
лопали по черной воде.
"Левиафан" вздрогнул и отбыл в призрачную обетованную
землю.

* * *

В какой штат, в какой город уехал Гераклит Галилеев, в
каком научном институте скрылся он и какие занятия поглотили
его муравьиное трудолюбие - на все эти вопросы мы ответим
долгим и упорным молчанием, так как жизнь нашего героя в
Америке покрыта мраком полной неизвестности. Известно толь-
ко, что в один из солнечных дней ранней весны, когда весело
звенели капели, а из теплой и влажной земли пробивались пер-
вые подснежники, Гераклит Галилеев возвратился на родину со-
вершенно преображенным и неузнаваемым.
Он сошел с поезда, в кепи на голове, в белом плаще,
из-под которого виднелись его тонкие кривые ноги в брюках