"Джон Мини. Бомба-свастика" - читать интересную книгу автора

- Ах, да. - Она передала мне чашку на аляповатом блюдце в цветочек. - А
ты слышал об Альберте Эйнштейне?
- Да. Он прославился...
- Идея проекта принадлежит ему.
- Прости?
- Он убедил Рузвельта. Подписал открытое письмо вместе с несколькими
коллегами из Принстона и еще Бог весть откуда. Бруклинский проект вырос из
этого письма.
- Я не знал этого.
- Этот Эйнштейн - настоящий гений. Все знают его специальную теорию
многообразия...
- Структура ДНК, - произнес я. - Эволюция на основе репликаторов. И
миграции генов.
Лаура, сидевшая словно натянутая струна, с чашкой чая в руке, кивнула,
будто это было известно всем. Над нашими головами вновь звякнула паровая
труба.
- Дело в том, - она посмотрела вверх, ожидая, пока утихнет шум, - что
появление его специальной теории было неизбежным. Но общая теория множеств
представляет собой плод мысли гения, опередившего свое время.
- Если бы он не родился... Или если бы он не был евреем, то мог бы
стать наци.
- Не надо говорить такие вещи. - Лаура поежилась.
Чай в моей чашке остыл, и я поставил ее на паркетный пол.
- Прости.
Она прикоснулась к моей руке:
- Как нам повезло, что мы встретились. Это не предполагалось... Мой
мир, лишенный Лауры, навсегда остался бы пустым и блеклым.
- Может быть, у SOE[4] и не было таких планов - в отличие от
Провидения.
Снаружи прозвучали шаги. Мы подождали, однако человек миновал дверь.
Лаура прикоснулась к моей щеке. Я нагнулся к ней, и мы поцеловались.

Через неделю я стоял на краю оранжево-розовой пустыни под безоблачным
лазурным небом и добела раскаленным солнцем. Жар воздушной топки палил меня,
стискивая в своем невидимом кулаке.
Дорога, стрелой пролегавшая по пескам, исчезала за невысоким гребнем.
За моей спиной прямые рельсы - не надо забывать, где я нахожусь - сверкали
серебром под воздушным маревом. Уменьшавшийся в размерах поезд, растворяясь
в дрожащем воздухе, пыхтел, пожалуй, слишком глухо для столь сухой
атмосферы. Я проводил его взглядом.
А потом оказался в одиночестве посреди безводного и бесконечного
ландшафта, совершенно не предназначенного для жизни.
У ног стоял потрепанный чемоданчик, побывавший со мной на Дальнем
Востоке и в оккупированной Европе, хотя никакие наклейки на нем не
свидетельствовали о путешествиях. Шерстяной костюм, идеальный для английской
весны, отягощал плечи; пальто, оставшееся сложенным на чемодане, и вовсе
казалось нелепым.
Как и эта явка, устроенная вдалеке от города и от глаз предположительно
наводнявшей его "пятой колонны". Едва ли я мог выглядеть подозрительнее...
если бы только здесь нашелся агент, способный следить за мной, пока жара и