"Борис Минаев. Мужской день" - читать интересную книгу автора

иди пока к маме.
И вышла в коридор вместе со мной.
В коридоре было немножко темно. Мамины глаза блестели от волнения.
- Ну вы знаете, - просто сказала женщина, - данных у него я не вижу
пока. Совсем.
- Бесперспективный? - с вызовом спросила мама.
- Ну что я могу сделать? - развела руками женщина. - Нет слуха.
Попробуйте в сольфеджио. Возможно, там выявится внутренний слух. Так бывает.
Или в оркестр народных инструментов. Там есть группа ударных. Трещотки,
ложки. Пусть пока развивает чувство ритма.
- Ну спасибо, - вздохнула мама. - Извините, что отняли у вас время.
- Да что вы, - улыбнулась женщина. И вдруг погладила меня по голове.
Мягко так. Нежно.
- Тут много кружков, - сказала она и закрыла за собой дверь.
Кружков, действительно, было много. После музыки мы с мамой решили, что
я хочу рисовать. Но кружка рисования не было, была только изостудия.
Это была настоящая изостудия. Человек десять довольно взрослых людей в
абсолютной тишине рисовали чайник. Возле чайника на старом потрескавшемся
столике лежала сморщенная груша. От вида этой груши мне даже во рту стало
противно.
- Ну давай, садись, - сказал руководитель изостудии, задумчивый и
медленный человек в старой вязаной кофте. Он дал мне цветные карандаши и
большой лист ватмана. И ушел. Я долго не мог понять, что нужно делать.
Напряженная обстановка действовала угнетающе. Видимо, задумчивый в вязаной
кофте просто забыл объяснить мне задание. Все рисовали какие-то тени,
штрихи. Зеркала. Тучи. Горы. Правда, на некоторых рисунках я все-таки
узнавал скучную полудохлую грушу.
...Видимо, задание было на самом деле такое: нарисовать чайник, чтобы
его никто не мог узнать. Для этого художники использовали только простые
карандаши и еще какой-то черный уголь. Мрачные закопченные сосуды на белых
ватманских листах увлекали меня в дебри фантазий.
Я представлял себе черный закопченный чайник, который висит над костром
на суковатой палке. Вокруг сидят партизаны. Партизаны молчат. Сегодня у них
был трудный день. Они минировали мосты, заваливали дороги спиленными
деревьями, сбивали самолеты, уничтожали технику и живую силу
немецко-фашистских захватчиков. Теперь партизаны пьют чай из чайника и
слушают сводку Совинформбюро.
Чайник моего соседа почему-то больше походил на индейский. Я живо
представил себе черный индейский чайник, который висит над костром на
суковатой палке. Кругом горы, возможно, Кордильеры. В воздухе стрекочут
цикады. Индейцы сидят молча. Сегодня у них был трудный день. Они пасли
мустангов, охотились за косулями, строили вигвамы. Теперь индейцы пьют чай
из чайника и молчат. Только вой волка доносится откуда-то издалека.
У одной девочки чайник напоминал какую-то древнегреческую или даже,
возможно, этрусскую вазу. Я быстренько представил себе древних греков или
этрусков. Они сидят вокруг костра. Женщины пляшут ритуальные танцы. Этруски
пьют вино из своей чаши, очень напоминающей чайник. Где-то далеко на них
идут походом древние греки во главе с Александром Македонским. Вот войско
Александра Македонского делает привал. Воины сидят вокруг костра, и греют
чай: на суковатой палке висит их любимый боевой чайник. К ним подходит