"Борис Минаев. Мужской день" - читать интересную книгу авторапионерский лагерь, я тебя прошу! - хохоча, кричала тетя Роза.
- Не буду! - кричала мама сквозь шум. - Давай лучше споем! - Хасбулат удалой! - кричала тетя Роза. После непродолжительного молчания гости запели... Мне надоело сидеть с рыбками и я вышел к гостям. Петь-то я тоже любил.... Сняв пиджак и засучив рукава, с красными щеками сидел мой папа. Он пел, обнимая одной рукой маму, а другой дядю Юру: - Ты уж стар, ты уж сед, Бедна сакля твоя!.. ...Долго и поздно ехали мы обратно. Автобус трясся и волочился по московским улицам. Меня так замучила эта езда, что я сплоховал и по дороге к дому, когда оставалось уже чуть-чуть, меня вырвало. А мама отбивалась от папы, который лез к ней, не замечая, что происходит с его любимым сыном: - Марин, обними меня! Ну я тебя прошу! Мне было стыдно и за себя, и за папу, и потом, уже дома, лежа на кровати, я бил кулаком в стену и шептал: - Ну папка! Ну папка! Своего отца я видел пьяным в тот вечер в первый и последний раз в жизни. Наутро мама сказала нам: здоровье. И мы с папой смущенно посмотрели друг на друга... Кстати, именно в этот день соседка с первого этажа Маруся Ивановна, которая когда-то была у меня нянькой и с которой я спорил, как сажать лук в банку - головой вниз или головой вверх, - сказала мне как бы между прочим во дворе: - Ну что, ваш досрочно-условно освобожденный-то? Устроился или нет? И я спокойно ей ответил: - Да вы что, Маруся Ивановна! У него же руки золотые! Он вообще нигде не пропадет! Так что вы не думайте, что соседи в нашем дворе про дядю Юру ничего не знали. Знали еще как. Но молчали. - Другое время, что ты хочешь, - сказал папа маме однажды по этому поводу. И был прав. С тех пор мы довольно часто ездили в гости к тете Розе. А также к дяде Юре, Лариске и их собаке Лайме. ДОМ КУЛЬТУРЫ ПАВЛИКА МОРОЗОВА Мама очень хотела, чтобы я ходил в дом культуры Павлика Морозова. Ей нравилось само место - старинный особняк с колоннами. Чисто, светло. И красиво. На белых дверях тяжелые ручки под бронзу. Мама чуть-чуть приоткрывала эти огромные, в два человеческих роста, двери - чтобы |
|
|