"Б.Минаев. Детство Левы " - читать интересную книгу автора

Мама вздыхала, думала.
- Ну, что тебе рассказать? - говорила она. - Жил-был волшебник...
Построил он однажды дворец. И думает: кого бы в нём поселить?
Я начинал ещё больше елозить, только от удовольствия.
- Ну-ка, тихо! - говорила мама.
- Ну вот, построил он дворец и думает: дай-ка я в нём поселю самого
послушного мальчика, который кашу хорошо ест, маме помогает и долго играет
один.
...Постепенно становилось темно. Мне очень хотелось, чтобы мама
подольше не зажигала свет. Так было лучше - лежать в темноте и слушать
сказку.
- Да, - говорила мама. - Искал-искал он такого мальчика, но никак найти
не мог. И тогда...
Мама задумывалась.
Я тихонько подталкивал её в бок.
- Чего толкаешься? - недовольно говорила она. - Я сказку вспоминаю...
Знаешь что, давай я тебе лучше стихи почитаю.
- Давай, - тихо соглашался я. Мама редко рассказывала сказки до конца.
Обычно они у неё кончались в самом начале. А я привык к этому и не обижался.
- Значит, так, - говорила мама, - слушай:

Как ныне сбирается вещий Олег,
Отмстить неразумным хазарам,
Их села и нивы за буйный набег,
Обрек он мечам и пожарам...

- Тебе всё понятно? - интересовалась мама.
- Понятно, - говорил я. - Дальше рассказывай.
- Ну вот, - говорила она. - А дальше встречает он одного волшебника и
тот ему говорит: ты, князь, умрёшь от коня своего.
- Как это - от коня? - не понимал я.
- Ну вот, так вот - от коня! - сердилась мама. - Непонятные слова
понимаешь, а простые нет! Ладно, давай я тебе спою...
И она начинала петь.

Там вдали за рекой загорались огни...
В небе ясном заря догорала...
Сотня юных бойцов
Из будёновских войск
На разведку в поля поскакала...

Я слушал песню, затаив дыхание. Лучше всего у мамы получались песни.
Она пела их спокойно, не то чтобы уж очень громко, но звучно. Я хорошо
представлял себе сотню юных будёновцев, и вещего Олега в командирской
тужурке впереди, и злого волшебника, который целился в него из винтовки с
оптическим прицелом, и много разного, а потом ещё вороного конька, который
склонял гриву не то над Олегом, не то над самым юным, очень красивым
красноармейцем...
- Господи, ночь уже, а отца всё нет! - говорила мама, вставала и
включала люстру.