"Валерий Воскобойников, Елена Милкова. Охота на скунса ("Эгида") " - читать интересную книгу автора

паренек, конечно, свою лямку тянет. Если на государственную структуру, то
она должна быть сильно засекреченной, потому он и покинул поле битвы, не
желая засвечиваться. А если на частную - то тем более светиться ему ни к
чему. Но вдруг щедрость шефа будет столь безразмерной, что он клюнет. Потому
Андрей Кириллович послал двоих сотрудников по вагонам к хвосту поезда - там
были только кресла, - а сам отправился к локомотиву, готовя по дороге первые
фразы, с которыми обратится к парню, если, конечно, повезет его увидеть.
Заглядывая в каждое купе с одной и той же дежурной фразой: "Друга ищу,
а в каком он вагоне едет - забыл", Андрей Кириллович прочесал оба купейных,
а потом пошел между рядами кресел.
Подозрение оправдалось - парня он не увидел. У ребят, которые двигались
к хвосту состава, результат был такой же.
- Нет, так нельзя. Вы должны его найти. Вы должны мне обязательно его
найти. Любыми способами, - проговорил шеф, приняв отчет.
Это был приказ. "Приказ начальника - закон для подчиненного. Он должен
быть выполнен беспрекословно, точно и в срок" - так говорилось в
дисциплинарном уставе, который когда-то зубрил Андрей Кириллович юным
салажонком.
Оставив шефа со своими делами, он перешел в купе к сотрудникам, и
вместе они начали мозговую атаку: как сыскать исчезнувшего пассажира.
Бывший капитан Дима предложил такой вариант: перед Москвой один
перейдет на площадку первого вагона, другой - уйдет к последнему. Оба
соскочат на платформу, встанут среди встречающих и будут смотреть на всех
идущих.
- Сделать-то это можно, только он наверняка пойдет другим путем, -
проговорил Андрей Кириллович.
- Ребята, а ведь это - Скунс! - воскликнул вдруг тот же Дима. - Ей
богу, Скунс!
О герое по кличке Скунс писались книги сначала Незнанским, а потом
Марией Семеновой. С группой соавторов. Потом пошли слухи, что это вроде бы
реальная личность, едва ли не друг одного из соавторов, который время от
времени делится с пишущей братией своими воспоминаниями. Другие уверяли, что
Скунс хотя и когда-то действовал в девяностых годах, но давно уже лег на
дно. Так же как и некое таинственное подразделение по имени "Эгида",
связанное с этим субъектом невидимой нитью, расформировано за проявленную
чрезмерную старательность в одном тонком деле - кого, повысив в звании,
отправили на почетный отдых, кого перебросили в другие службы.
- Ты еще Доценко сюда приплети, а также Маринину, - сказал Володя,
самый молодой из сотрудников. Он носил светлые, те самые "пшеничные усы", в
которые улыбался песенный парень. - Твой Скунс уже дед, как наш Андрей
Кириллович. Если ему в восьмидесятом было лет тридцать, то сейчас -
пятьдесят.
Так Андрей Кириллович узнал, что его считают дедом. А что, ведь и
правда - у него есть двухгодовалый внук. Хотя прослыть среди своих ребят
дедушкой он уж точно не стремился.
- Ну не дед, - понял свою ошибку Володя, - но все равно, куда ему до
таких подвигов. И "нашему" лет тридцать, не больше.
- Возраст сейчас на внешность не влияет, - проговорил неожиданно для
самого себя Андрей Кириллович. И вспомнил, как несколько недель назад зашел,
предварительно созвонившись, по одному деликатному вопросу домой к