"Валерий Воскобойников, Елена Милкова. Охота на скунса ("Эгида") " - читать интересную книгу автора

иначе стоит ли стараться. Они с самого начала не были учеными, а лишь хотели
получить степень, так что никаких особых изменений я тут не вижу.
Скраредность, как вы изволили изящно выразиться, тоже не с потолка взялась.
Она и раньше была, только не так замечалась. С годами черты характера
обостряются. Но не изменяются. А вы можете припомнить случай, чтобы
вспыльчивый и властный стал кротким и безропотным как овечка? Причем не на
время, не в качестве какого-нибудь там покаяния, а всерьез и навсегда? Вы
верите в то, что это возможно?
- А как же люди, которые раздавали землю своим крестьянам, а сами
оставались босы и голы? - спросила Ольга.
- Так ведь его сущность, кажется, не особенно изменилась. Жизненные
цели и задачи поменялись, это да, но не свойства его как личности. Он раздал
свое имение с той же истовостью, с которой прежде накапливал. Я знавал одну
комсомольскую богиню, которая стала верующей, причем настоящей,
воцерковленной. Так ведь она как была заводилой, так и осталась. Только
теперь она всех ведет не шефствовать над отстающими, а креститься. Но пыл
тот же. Черты характера, энергетика - все осталось прежним.
- Что же, по-твоему, получается, что научить человека хорошему
невозможно? Перевоспитать? Да и вообще воспитать. По твоей теории, что было
в человеке в три года, то и будет по гроб жизни? Как-то это грустно.
- Ну не в три. Личность формируется позже. Я же говорю - воспитать
можно, перевоспитать очень трудно. Проще всего сменить жизненные ориентиры:
свято верил в идеалы партии, теперь так же свято верит в непогрешимость
Патриарха, и если Патриарх сказал, что не считает убедительной научную
экспертизу царских останков, то так оно и есть. Так переориентировать
личность возможно. Но просто ли будет научить такого человека мыслить
самостоятельно? После определенного возраста, кажется, это совсем
бессмысленная задача.
- В чем-то мне придется с тобой согласиться, - кивнула Ольга. - Хотя
соглашаться не хочется. Все-таки хочется верить в свои силы, в то, что можно
сделать людей лучше.
- А ты вспомни кого-нибудь противного, - посоветовал Петя, - очень
неприятного для тебя человека. Если не вспомнишь, возьми для примера хотя бы
этого Домашнева.
Ольга хотела было сказать, что Домашнев ей вовсе не так уж
отвратителен, но тут ей вспомнилась старший методист Нина Евгеньевна
Кредина. Вслед за ней по какой-то странной ассоциации возникли трое
бандитов.
- Ну, вспомнила, - сказала она.
- Ну а теперь представь, что ты или кто-то другой поставил перед собой
благородную задачу этого человека перевоспитать. Я не спрашиваю тебя,
возможно ли это, потому что ты - законченная идеалистка, и мне тебя не
перевоспитать, поэтому я спрошу тебя: легко ли это будет?
Ольга вспомнила поджатые в ироничной усмешке губы, колкий взгляд из-за
очков. Да, сделать из этой мымры доброжелательное, умное, веселое существо
трудненько. Но ведь можно. Можно ли? Вспомнился "малиновый пиджак" и его
подручные. А легко ли будет перевоспитать их, этих настырных и безжалостных
парней, которых она не просто не любит, а еще и панически боится.
- Конечно, ты во многом прав, - сказала Ольга. - Но вот ты же сам
сказал: Леня Казанцев очень изменился. Значит, это иногда случается.