"Валерий Воскобойников, Елена Милкова. Охота на скунса ("Эгида") " - читать интересную книгу автора

Паук больше в классе никто произнести не осмеливался.
Беневоленский тоже кое-что от него получил: научился спрыгивать на ходу
из трамвая - тогда по их улице ходили еще трамваи с дверями, которые
открывали сами пассажиры, - сплевывать сквозь зубы и говорить непристойности
о женщинах.
Удивительно, что эта дружба длилась на протяжении всей их жизни. В
старших классах Борька изо всех сил стал вгрызаться в гранит науки. Как и
отец Беневоленского, который был из крестьян, нищий Борька понял, откуда
идут сила, свет и бутерброды с красной икрой. И хотя то, что Беневоленскому
давалось легко, Борька преодолевал с жутким напрягом, но тем не менее
постоянно оказывался где-то рядом. И в институте, и даже теперь - в бизнесе.
Он, скорей всего, понимал, что когда-то дружбу его Беневоленский купил за
малые деньги, причем все приобретения делал расчетливо, расплачиваясь только
за полезные поступки. Для Беневоленского те деньги были малыми, а для
голодного Борьки они казались состоянием.
Уже с большей расчетливостью Беневоленский купил в одиннадцать лет
внимание девочки, а в пятнадцать - любовь студентки, которая была
пионервожатой в лагере. Правда, всего на один вечерний час или на его
четверть.

Девочка была та самая, которая, увидев, как он поджимал на пляже
пальцы, стала показывать подругам и смеяться: "Урод! Урод!" Но через
несколько дней произошел казус уже не с ним, а с нею.
Маляры подкрашивали деревянную стену дачи их отряда, неожиданно начался
дождь, и они занесли банку с масляной краской на крыльцо девочек. Там стояли
туфли или, точнее, туфельки той самой девчонки. Перламутровые, с небольшим
каблучком, они переводили ее в более высокий, почти взрослый ранг. Эти
туфельки были ее главным достоянием, что выяснилось сразу, как только кто-то
задел банку с краской. Банка опрокинулась, и краска вылилась на несколько
невзрачных растоптанных сандалий, а также на те самые перламутровые
туфельки. Принцесса без хрустальных башмачков мгновенно превратилась в ничем
не примечательную Золушку. Удивительно, как это почувствовала и она, и
другие. Только что она была главной личностью. Любую ее шутку подхватывали
другие, а теперь, проплакавшую полдня под лестницей, ее никто не звал ни в
одну компанию.
Напротив их лагеря в отштукатуренном доме был магазин, где продавалось
все необходимое для жизни - от хомутов до чайников и огромных мужских
костюмов с обвислыми плечами. А главным украшением в обувном отделе стояли
точно такие же перламутровые туфли. Папаша Беневоленского, отправляя сына в
лагерь, сказал, что времени навещать у него не будет, но зато вложил ему в
карман пять сотенных купюр, такие деньги для ребенка того времени были
грандиозным капиталом. Увидев, что обезображенные туфли от краски отмыть не
удалось, одиннадцатилетний Георгий нащупал в кармане свои купюры и
неожиданно для себя подошел к девчонке, которая понуро сидела в одиночестве.
- Идем, я куплю тебе такие же туфли, - сказал он голосом повелителя и
решительно взял ее за руку.
Удивительно, что девчонка сразу ему поверила, не стала вырывать руку, а
послушно пошла следом на виду у всего лагеря. Видимо, уже тогда у него была
в голосе уверенность, которая потом на многих стала действовать магически.
Дежурным у ворот он сказал тем же решительным голосом: