"Алан Александр Милн. Когда-то, давным-давно (сказка)" - читать интересную книгу автора

румяное лицо стало совсем пунцовым. - Похоже на "очарователен". - Он
постарался произнести это как можно более небрежным тоном.
- Неужели? Неужели я именно так и написала? Видите ли, я обычно пишу все,
что мне приходит в голову, прямо сразу, не задумываясь. - Она проделала ручкой
движение, подобающее человеку, который записывает все, что ему приходит в
голову, не задумываясь, и вернулась к Дневнику. - "Остался к чаю и был
совершенно очарователен. Потом размышляла о бренности жизни". - Она подняла
широко открытые глаза и устремила на короля задумчивый взгляд. - Я часто
предаюсь размышлениям в одиночестве...
Веселунг никак не мог оторваться от Дневника.
- А у вас еще есть такие записи, как... как эта, последняя? Можно
посмотреть?
- О, ваше величество, боюсь, там слишком много глубоко личного. - И она
поспешно захлопнула тетрадь.
- Мне показалось, я видел какие-то стихи...
- Да, небольшая ода к любимой канарейке. Вряд ли это будет интересно
вашему величеству.
- Я обожаю поэзию! - гордо изрек король.
Он и сам однажды сочинил двустишие, которое можно было читать как с начала
до конца, так и наоборот. Считалось даже, что во втором варианте оно обладает
некоторыми магическими свойствами. Как утверждает Роджер Кривоног, это
произведение стало чрезвычайно популярно в Евралии, а звучало оно так:

Бо, бо, бил, бол.
Во, во, вил, вол.

Оригинальная идея, выраженная с завидным лаконизмом.
Графиня, конечно, просто кокетничала - на самом деле ей очень хотелось
прочесть свое стихотворение.
- Это простая безделица, - скромно молвила она, а потом продекламировала:

Привет тебе, оранжевая пташка!
В росистых кущах, на кустах цветущих
Ты трепетное сердце изливаешь
В прекрасных звуках, в небеса плывущих.
И в упоении внимающий пернатому поэту,
Пернатый хор подхватывает песню эту.

- Прелестно! - с искренним восхищением воскликнул король, и с ним нельзя
не согласиться.
Много лет спустя другой поэт по имени Шелли воспользовался той же идеей,
но облек ее в гораздо более вычурную и, по моему мнению, менее совершенную
форму.
- Скажите, а эта птичка настоящая или вымышленная? - спросил Веселунг.
- Моя любимица.
- Ей понравилось?
- Увы, ваше величество! Ее постигла внезапная кончина, и она не успела...
- Бедняжка! Я уверен, она была бы в восторге.
Тем временем Гиацинта, не ведая о столь реальной близости "нежной руки
матери", пыталась завершить завтрак, но это оказалось нелегким делом. В конце